ЭРИХ ФРОММ
В жизни нет иного смысла, кроме того,
какой человек сам придает ей, раскрывая
свои силы, живя плодотворно...
Эрих Фромм
Эрих Фромм - выдающийся мыслитель ХХ века, во многом определивший общественные настроения своей эпохи. Немного найдется психологов, чьи идеи пользовались бы столь широкой популярностью во всем мире (еще при жизни Фромма его основные труды выдержали десятки переизданий миллионными тиражами).
В то же время множество практических психологов, увлеченных диагностическими и тренинговыми манипуляциями, почти ничего не знают о Фромме, так как ни тем, ни другим он никогда не занимался. Его труды в основном посвящены философским, этическим, социально-психологическим вопросам природы человека, его места в мире, смысла его существования. А ведь это, по сути дела, и есть те стержневые
вопросы, вокруг которых ветвятся все прикладные психологические исследования и разработки.
БЛАГОПРИЯТНЫЕ ТРАДИЦИИ
Эрих Фромм родился 23 марта 1900 года во Франкфурте-на-Майне в еврейской семье. Его мать, Роза Фромм, в девичестве Краузе, была дочерью раввина, эмигрировавшего из России, а ее дядя, Даян Людвиг Краузе, слыл одним из самых авторитетных талмудистов в Познани. Под влиянием этого двоюродного деда, который регулярно присылал мальчику указания по чтению Талмуда, юный Эрих намеревался посвятить
свою жизнь изучению и проповеди иудаизма. Этому способствовал весь уклад семейной жизни.
Отец Эриха, Нафтали Фромм, также был сыном и внуком раввинов и хотя посвятил себя торговле (ею он занимался без особого энтузиазма), сохранял и поддерживал в семье ортодоксальные религиозные традиции. Целыми днями он просиживал в своей скромной лавочке над священными книгами, всякий раз сетуя, что покупатели отвлекают его от столь благочестивого занятия. Нетрудно догадаться, что при таком
подходе к коммерции финансовые дела семьи шли из рук вон плохо.
Еврейская среда, из которой вышел Фромм и связь с которой он сохранял до конца своих дней, не имела ничего общего с миром прагматичных и корыстных дельцов. Сам Фромм называл свой мир докапиталистическим, а иногда и просто средневековым, подчеркивая, что атмосфере, в которой он воспитывался, был абсолютно чужд буржуазный дух рубежа ХIХ–ХХ веков.
Фромм вспоминал: «Я приходил в недоумение, когда кто-либо в моем присутствии признавал, что является дельцом, то есть тратит свою жизнь на добывание денег. Мне становилась за него очень стыдно». Ведь, согласно иудаистской традиции, конечной целью всякого труда, любой деятельности является самосовершенствование, а самое верное средство для этого — хозяйственная самостоятельность; поэтому
собственность может служить не целью, но лишь средством достижения свободы ради удовлетворения духовных запросов. По сути дела, эта идеология и нашла воплощение в философской концепции Фромма, хотя уже вне тесной связи с иудаистской традицией, от которой Фромм постепенно отходил, по мере того как расширялись его интересы.
Наверное, еще в юношеских штудиях, когда Фромм изучал Тору и Талмуд, зародилась та мысль, которую он высказал много лет спустя: «История человечества начинается с акта непослушания, что в то же время есть начало его освобождения и интеллектуального развития». Позже эту идею с энтузиазмом подхватило поколение молодых бунтарей шестидесятых
Характерно, что в Священном писании Фромма привлекали и воодушевляли весьма специфические моменты — история грехопадения Адама и Евы, заступничество Авраама за жителей Содома и Гоморры, судьба пророка Ионы.
«Грехопадение» самого Фромма произошло на редкость банально. Однажды, чувствуя сильный голод, он был привлечен вкусным запахом, исходившим из уличного киоска. Недолго думая юный талмудист купил и съел на ходу горячую свиную сосиску. И мир не перевернулся! Более того, юноша не ощутил себя грешником, не почувствовал, что стал хуже. Может быть, той самой сосиске мы обязаны тем, что мир
потерял заурядного раввина, но приобрел замечательного психолога.
Во Франкфурте Фромм посещал национальную школу, в которой наряду с основами вероучения и религиозными традициями преподавались и все предметы общеобразовательного цикла. В 1918 году он сдал экзамены на аттестат зрелости и после недолгих колебаний остановил свой выбор не на продолжении религиозного образования, а на изучении права. Такое решение не было чем-то радикальным, поскольку Фромм
понимал право как «кристаллизованный минимум этики какого-либо общества». Однако перспектива стать юристом быстро утратила для него привлекательность, и он отправился в Гейдельберг изучать философию, социологию и психологию.
Престиж социологии в Гейдельбергском университете был утвержден Максом Вебером, с которым Фромм, однако, познакомиться не успел. Он изучал социологию у его брата Альфреда Вебера и под его руководством защитил в 1922 году докторскую диссертацию.
Важным событием в личной жизни и научной карьере Фромма явилось знакомство с Фридой Райхман, которая до того успела побывать ассистенткой Курта Гольдштейна, потом — основателя школы аутогенной тренировки И.Х. Шульца, а в 1923 году освоила психоанализ в Берлинском психоаналитическом институте под руководством Ганса Сакса. В 1924 году Фрида Райхман открыла в Гейдельберге (на Менхофштрассе,
15) пансионат «Терапойтикум», в котором стала практиковать психоанализ.
Знакомство состоялось через третье лицо и поначалу носило чисто приятельский характер. Однако довольно скоро Фрида Райхман сумела заинтересовать Фромма психоанализом и предложила выступить для него аналитиком. И, подобно историям Шандора Радо и Вильгельма Райха, женившихся на своих пациентках, терапевтическая связь между Фридой Райхман и Эрихом Фроммом привела к женитьбе (вот и попробуй
после этого не спутать любовь с трансфером!). Многие недоумевали, почему ни аналитические откровения, ни солидная разница в возрасте (Фрида была на 10 лет старше) не воспрепятствовали браку. Впрочем, сомнения оказались небезосновательными. Прожив вместе всего четыре года, супруги расстались (развод был оформлен лишь в 1940 году в США, где их пути снова случайно сошлись). Впрочем, добрые
отношения им удалось сохранить, и все последующие годы Фрида жила под двойной фамилией — Фромм-Райхман, под которой и получила немалую известность.
ПРИВЕРЖЕНЕЦ ПСИХОАНАЛИЗА
Психоаналитическую подготовку Фромм завершил в берлинском институте, который с конца 20-х годов все более становился центром притяжения аналитиков и их клиентов и оспаривал первенство у венского. В разные годы здесь практиковали и преподавали Шандор Радо, Франц Александер, Макс Эйтингон, Ганс Сакс, Вильгельм Райх, Рене Спиц и другие видные аналитики. Здесь Фромм близко познакомился с Карен
Хорни, чья протекция впоследствии обеспечила ему должность профессора в Чикаго.
В 1925 году Фромм, завершив обязательную психоаналитическую подготовку (серьезным изъяном которой, впрочем, считалось отсутствие у него медицинского образования), открыл собственную частную практику. Среди его пациентов оказалось немало американцев. Практикуясь с ними в разговорном английском, Фромм делал большие успехи, что впоследствии позволило ему легко ассимилироваться за океаном.
Первоначально Фромм стоял на позициях ортодоксального фрейдизма, его ранние работы публиковались в солидных психоаналитических журналах, в том числе в авторитетном «Имаго». С Зигмундом Фрейдом он никогда не был лично знаком, но глубоко проникся духом его учения. Со временем, однако, приверженность фрейдистской доктрине стала ослабевать, и в итоге Фромм выступил одним из самых решительных
ревизионистов психоанализа.
СТРАШНЫЙ ПРОГНОЗ
Приход Гитлера к власти вопринимался в Германии как наведение порядка и поэтому приветствовался населением. Фромм сделал вывод о том, что ответственность за свою судьбу, связанная с личной свободой, — невыносимая ноша для большинства, поэтому народ готов расстаться со свободой
Обширная практика, общение с пациентами дали Фромму богатый материал для переосмысления соотношения биологического и социального в формировании человеческой психики. Анализ эмпирического материала был осуществлен им в период работы в Институте социальных исследований во Франкфуркте-на-Майне (1929–1932).
Будучи руководителем отдела социальной психологии института, Фромм в 1932 году организовал исследование неосознаваемых мотивов поведения больших социальных групп. В результате он пришел к выводу, что народные массы не только не окажут сопротивления нарождающемуся фашизму, но и своими руками приведут его к власти. Объяснение этому «иррациональному» явлению Фромм видел в механизме «бегства
от свободы», когда измученные национальным унижением, безработицей, инфляцией народные массы охотно отказываются от привилегий, даваемых свободой, и с готовностью жертвуют ими в обмен на «порядок» и гарантированную миску баланды. (Не потому ли эта концепция стала психологической классикой, что жизнь подтверждает ее снова и снова?)
Фромм был одним из первых, кто в 1933 году оставил Германию, ибо результаты его изысканий заставили отказаться от всяких иллюзий. (Те его коллеги, кто продолжал питать иллюзии о «твердой руке» и «новом порядке», впоследствии были вынуждены спасаться паническим бегством, а иным и это не удалось.)
ФРЭЙДИЗМ
Фромм поселился в США, где в 1941 году увидела свет написанная им по-английски книга «Бегство от свободы», разоблачавшая различные модификации тоталитаризма. Книга принесла автору известность в Америке и вызвала к нему ненависть в Германии, куда он и после окончания войны не вернулся.
В Америке — сначала в США, а затем в Мексике — Фромм занимается широкой исследовательской и педагогической деятельностью, ведет большую клиническую практику, пишет и издает книги, приносящие ему все большую славу: «Человек для себя» (1947), «Сказки, мифы и сновидения» (1951), «Здоровое общество» (1955), «Искусство любви» (1956), «Революция надежды» (1968), «Иметь или быть?» (1976) и другие
(в наши дни большинство основных произведений Фромма издано в переводе на русский язык). Последнюю из названных книг можно считать откликом на сочинение французского философа Г. Марселя «Быть или иметь?», где высказано много близких Фромму суждений о негативных аспектах технократической цивилизации с ее неконтролируемым культом потребления. Подзаголовок книги Фромма ясно обозначает
тенденцию его поисков — «В направлении гуманизированной технологии».
Переосмысление и творческое развитие теории Фрейда поставило Фромма во главе одного из влиятельных направлений современной гуманитарной науки — неофрейдизма. (Хотя его небезосновательно причисляют и к теоретикам гуманистической психологии. Идея самоактуализации явно прослеживается в его суждении: «Главная жизненная задача человека — дать жизнь самому себе, стать тем, чем он является
потенциально. Самый важный плод его усилий — его собственная личность».)
Фромм стремится перенести акцент с биологических мотивов человеческого поведения в психоанализе на социальные факторы и тем самым как бы уравновесить два этих начала. В этом он, в частности, опирается на марксистскую концепцию отчуждения человека от своей сущности в процессе труда и жизнедеятельности, когда человек используется как средство, но не как цель.
Различные варианты синтеза фрейдизма с марксизмом были вообще свойственны многим представителям Франкфуртской школы, но они разошлись во взглядах на роль революционности в преобразовании общественных структур. Так, Г. Маркузе, с которым Фромм лично и заочно полемизировал еще в Европе, в своей книге «Эрос и цивилизация» обвинял неофрейдистов, прежде всего К. Хорни и Э. Фромма, в том, что
они трансформируют фрейдизм в моральную проповедь — конформистскую и годную (вернее, негодную) для всех времен и культур.
Фромм же критиковал в учении Маркузе те идеи, которые поставили последнего в ряд вождей так называемой молодежной революции 1968 года. Маркузе предлагает революционный, «хирургический» способ лечения болезней общества потребления; Фромм более склонен к «терапевтическим» методам воспитания, просвещения, гуманизации на основе вечных нравственных ценностей, которые, сохраняясь в душе
отдельного человека, не исчезнут и в обществе.
Здесь, как мы видим, старинный философский спор об основаниях — с чего начинать: с «я» или с «мы»? Фромм понимал, что история творит человека, и этому посвящена одна из самых известных его книг — «Человек для себя». Смысл книги и ее названия станет ясным, если привести слова, взятые Фроммом из Талмуда (годы ученичества не прошли даром) в качестве эпиграфа:
Если я не за себя, то кто же встанет за меня?
Если я только для себя, то кто же я такой?
Если не сейчас, то когда?
ИСКУССТВО ВЕРЫ
Фромм проанализировал типы социальных характеров, формирующиеся различными типами культур, показал роль гуманистической и авторитарной этики в этом формировании и пришел к заключению, что человек может, а значит, и должен противопоставить собственные разум и волю как внешнему авторитету власти, так и анонимному авторитету общественного мнения. То есть спасение от авторитарности во
всевозможных ее видах Фромм видел в самостоятельности и самосовершенствовании человека.
Эта мысль является главной и для, пожалуй, самой известной его книги «Искусство любви». Человеку предстоит самостоятельно выбирать путь меж двух бездн — агрессивности и покорности. Разумом он отличается от прочих живых существ, и, кроме разума, ему не на что рассчитывать. Однако не следует считать Фромма сугубым рационалистом, ведь он имел огромный опыт изучения человеческой
иррациональности и не мог недооценивать ее роль на личностном уровне и особенно на уровне больших социальных групп. Еще накануне Второй мировой войны он показал, что тоталитаризм, то есть подавление независимой мысли и свободы воли, — результат не только узурпации и террора власти, но и неспособности миллионов людей ценить и любить свободу и разум, что делает их молчаливыми соучастниками
злодеяний, а то и палачами.
По существу, и в сегодняшнем мире единственным достойным и надежным противодействием иррациональной деструктивности остаются только разум и добрая воля. «Здоровое общество», о котором размышлял Фромм, все еще не построено. Одиночество, отчуждение, бегство от угнетающей реальности в мир наркотических иллюзий, психопатология в обыденной и общественной жизни, изнурительная рутина сизифова
труда — разве это не наши сегодняшние проблемы? Поэтому и сегодня актуально звучат слова Фромма: «Человек не может жить без веры. Решающим для нашего и следующего поколений является вопрос о том, будет ли это иррациональная вера в вождей, машины, успех, — или рациональная вера в человека, основанная на опыте нашей собственной плодотворной деятельности».
Избранные цитаты из книг Эриха Фромма
“Бегство от свободы” и «Человек для себя»
"... влияние нынешних тенденций современного политического развития ставит под угрозу одно из важнейших достижений нашей культуры — уникальность и индивидуальность личности."
"Самым поразительным феноменом современного мира является вера в диктаторских вождей."
"Мы идем этой дорогой только потому, что и другие идут той же дорогой. Мы ободряем себя тем, что в кромешной тьме слышим чей-то свист в ответ на наш собственный."
"Исторически сложилось так, что иррациональное сомнение является одной из основных движущих сил современного мышления, и оно дало как современной философии, так и науке самые плодотворные импульсы."
"... не придумано еще средства, чтобы избавить человека от иррациональных сомнений, они никогда не исчезнут, да и не могут исчезнуть, пока человек не перейдет от негативной свободы к свободе позитивной."
"Возможна ли жизнь без веры? Может ли грудной младенец не «верить материнской груди»? Можем ли мы не верить в своих близких, в тех, кто нам дорог, кого мы любим, как любим себя? Можем ли мы жить без веры в правильность норм нашей жизни? Нет, без веры человек делается бесплодным, беспомощным. Без веры человека охватывает ужас и панический страх."
"Без веры невозможна жизнь человека. Вопрос в том, какой будет вера будущих поколений: рациональной или иррациональной. Будет ли это вера в вождей, машины, успех; или это будет непоколебимая вера в человека и его силы, основанная на опыте собственной плодотворной деятельности."
"Только человек, верящий в себя, способен быть верным другим людям, потому что только тогда он может быть уверен, что будет и в будущем таким, каков он сейчас, и, значит, будет, чувствовать и действовать так, как и сейчас."
"Без заинтересованности мышление становится бесплодным и бессодержательным. ... Интерес является одним из основных стимулов всякого плодотворного мышления."
"... внутренняя потребность гораздо более действенна для мобилизации всех сил человека, нежели какое-либо внешнее давление."
"... отношение к другим и отношение к самому себе не могут быть разными, они по сути своей параллельны."
"Любовь не может быть созданной каким-то особенным объектом, она есть фактор, постоянно присутствующий внутри самой личности, который лишь высвобождается из заточения наличием этого определенного объекта."
"Эгоизм — это не любовь, а прямая ее противоположность. ... именно недостаток любви к себе и порождает эгоизм. Кто себя не любит, кто себя не одобряет, тот находится в постоянной тревоге за себя. В нем никогда не зародится некая внутренняя уверенность, которая может существовать лишь на основе подлинной любви и самоодобрения."
"Любить человека плодотворно — это значит заботиться о нем и чувствовать ответственность за его жизнь не только в смысле физического существования, но и за развитие всех его человеческих качеств. Плодотворная любовь исключает пассивность, стороннее наблюдение за жизнью любимого человека, она подразумевает труд, заботу, ответственность за его духовное развитие."
"... невротик может быть охарактеризован как человек, который не сдался в борьбе за собственную личность."
"Сила и разум — это два понятия, которые вращаются в разных плоскостях, и силе никогда не удастся опровергнуть истину."
"В этом-то и лежит основная суть садизма — наслаждение своим полным господством и властью над другим человеком или же другим живым существом."
"... именно стремление к власти является наиболее характерной формой проявления садизма."
"Что такое демократия? Это определенные политические условия, которые благоприятно влияют на развитие экономики, культуры и политики и создают основу для развития индивидуума. Фашизм — под какой бы вывеской он не прятался — это машина, которая принуждает индивидуума к подчинению внешним целям и в то же время мешает полноценному развитию подлинной индивидуальности."
"Определив себя, как крупицу этой могущественной силы (другого человека, Бога, нации, вождя и т.п. — Е.М.), которую индивидуум склонен считать единственно прекрасной, неповторимой и неколебимой, он получает право на какую-то часть ее славы и могущества, становится причастен к ее жизни."
"Основное противоречие, присущее свободе, — зарождение индивидуальности и страх одиночества — может быть разрешено спонтанностью всей жизни человека."
"Если человек сможет реализовать свой внутренний потенциал в спонтанной активности и таким образом соединит себя с миром, то он избавится от одиночества: индивидуум и окружающий его мир сольются воедино; человек займет свое место под солнцем и поэтому больше не будет испытывать сомнений относительно смысла жизни и себя самого."
"Единственный смысл жизни — это сама жизнь."
"Позитивная свобода также предполагает идею о том, что человек есть центр и цель своей жизни; что развитие своей личности, реализация всего внутреннего потенциала есть наивысшая цель, которая просто не может меняться или зависеть от других якобы высших целей."
"Самое важное и, следовательно, первое условие состоит в том, чтобы развитие и становление каждого человека было целью всякой социальной и политической деятельности, чтобы человек был не средством для чего-либо или кого-либо, а только ближайшей и конечной целью."
"Успех зависит от способности человека серьезно отнестись к себе, своей жизни и счастью, от его готовности открыто и решительно посмотреть в лицо моральной проблеме, которая одновременно является проблемой отдельного человека и всего общества в целом. Решение зависит от смелости и решимости человека быть самим собой и существовать для себя."
"Главная жизненная задача человека — дать жизнь самому себе, стать тем, чем он потенциально является. Самый значимый плод его деятельности — это собственная личность."
«ИСКУССТВО ЛЮБВИ» ФРОММА
В принципе, содержание книги Фромм передал в предисловии, которое сразу настраивает читателя на тематику и сложность книги. Сразу хочу заметить, что, во-первых, “Искусство любви” содержит много интересных идей и, во-вторых, с большинством, если ни со всеми, я согласна, что очень приятно. Поэтому я с большим удовольствием читала эту книгу, хотя, честно говоря, и вдумывалась, чуть ли не в
каждое слово.
Название первой главы подано в виде вопроса “Является ли любовь искусством?” Большинство считают любовь, скажем, случайностью, что в корне, я думаю, неправильно. Потому что для многих “проблема любви состоит лишь в том, чтобы быть любимым, а не в том, чтоб любить, уметь любить”. Потому что значительная часть людей думает, что, на самом деле, любить просто, проблема состоит лишь в том,
чтобы найти подходящий объект, который соответствовал бы всем требованиям (почти как какой-то товар!) и который затем полюбил бы. Разумнее было бы говорить, что любовь – закономерный плод усилий и знаний. Хотя некоторые даже не задумываются, что, для того чтобы любили тебя, надо тоже предпринять какие-то старания, а главное, что любовь к кому-то – это большее счастье, чем сознание того,
что ты любим. Так же люди не всегда могут отличить первоначальное чувство влюбленности с перманентным состоянием пребывания в любви.
Любви надо учиться, пишет Фромм, и я разделяю его точку зрения. Так как, если люди не умеют любить, то даже так называемая “настоящая любовь” продлиться недолго.
Любовь – искусство, с этим я полностью согласна. И, конечно, как каждому искусству, этому надо учиться. Но прежде необходимо осознать (что для многих, мне кажется, нереально: нас с детства учили относиться к любви просто, даже не задумываясь, то есть на вопросы типа “Любишь ли ты, сыночек, Маню с соседнего двора?” в большинстве случаев хотели слышать утвердительный ответ), что любовь – это
искусство, которое, как и всякое мастерство, не дается без труда, а потом уже ему учиться. Но, несмотря на все неудачи в этой области, многие ставят на первое место “более” реальные вещи: деньги, успех, власть и так далее. И так как то же большинство – прагматики, то это в значительной степени так и происходит потому, что уже в начале пути (любого) хочется видеть или хотя бы представлять
некоторым образом конечную цель. Когда учишься любви, об этом говорить трудно, если невозможно. Фромм правильно пишет, что наша теперешняя культура предполагает достойными затраты сил на обучение только тем вещам, при помощи которых можно приобрести деньги или престиж, а любовь, которая приносит пользу “только душе”, но бесполезна в современном смысле, является “роскошью”. Чтобы и изменить
такое положение дел, была написана эта книга. Конечно, это только одна причина.
Вторая глава книги, собственно, и посвящена теории любви. Здесь я бы хотела добавить, что содержание книги выходит за рамки просто определения этого чувства, что понятно. Наша жизнь – совокупность различных факторов и обстоятельств, поэтому и любовь нельзя отделить от действительности, от окружающей среды. Тут (в этой главе), как я уже говорила, есть много небезынтересных идей. Например,
одна из них состоит в следующем: человек по своей сути стремится быть идентичным, то есть подсознательно ему хочется, чтобы он был не один. Хотя и внешне кажется обратное: “люди живут с иллюзией, что они следуют своим собственным идеям и наклонностям, что они оригинальны, что они приходят к своим убеждениям в результате собственного раздумья”. На самом деле, если копнуть глубже, можно
увидеть, что “их идеи схожи с идеями большинства”, то есть “согласие всех служит доказательством правильности “их” идей”. Но поскольку все же есть маленькая необходимость в индивидуализме, то она удовлетворяется с помощью таких незначительных отличительных знаков, как инициалы на одежде, принадлежность к какой-либо партии и так далее. Но, на самом деле, полное единение, то есть ощущение,
что не одинок, приходит только в любви. Но в то же время только это чувство позволяет двум существам стать одним и при этом оставаться двумя. Тут же Фромм дает некоторое определение: “Любовь – это активная сила в человеке, сила, которая рушит стены, отделяющие человека от его ближних; которая объединяет его с другими; любовь помогает ему преодолеть чувство изоляции и одиночества; при этом
позволяет ему оставаться самим собой, сохранять свою целостность”. Достаточно емкая, на мой взгляд, дефиниция. Таким образом, активный характер чувства состоит именно в том, что любовь – это, прежде всего, давать, а не брать. Но для того, чтобы давать, человек должен дойти до определенного уровня развития. На самом деле, “давать – более радостно, чем брать, не потому, что это лишение, а
потому, что в этом акте давания проявляется выражение моей жизнеспособности”.
В своей работе Фромм выделяет пять элементов, присущих каждому виду любви. Это давание, забота, ответственность, уважение и знание. Способность любви давать предполагает достижение “высокого уровня продуктивной ориентации”, в которой человек преодолевает нарциссистское желание эксплуатировать других и накоплять, и приобретает веру в свои собственные силы, отвагу полагаться на самого себя в
достижении целей. “Чем более человеку недостает этих черт, тем более он боится отдавать себя, -- и, значит, любить”, -- считает Фромм.
То, что любовь означает заботу, наиболее очевидно в привязанности матери к своему ребенку. Никакое ее заверение в обожании не убедит нас, если мы увидим отсутствие у нее опеки о ребенке, если она пренебрегает кормлением, не старается полностью окружить его вниманием, но, когда мы видим ее уход за ребенком, мы всецело верим в ее чувство. “Любовь – это активная заинтересованность в жизни и
развитии того, что мы любим”.
Другой аспект любви – ответственность – есть ответ на выраженные или невыраженные потребности человеческого существа. Быть ответственным значит быть в состоянии и готовности “отвечать”. Любящий человек чувствует ответственность за своих близких так же, как за самого себя. В любви между взрослыми людьми ответственность касается, главным образом, психических потребностей другого.
Ответственность могла бы легко вырождаться в желании превосходства и господства, если бы не было уважения в любви. “Уважение – это не страх и благоговение, это способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность”. Таким образом, почтение предполагает отсутствие эксплуатации. “Я хочу, чтобы любимый мною человек рос и развивался ради него самого,
своим собственным путем, а не для того, чтобы служить мне. Если я люблю другого человека, я чувствую единство с ним, но с таким, каков он есть, а не с таким, как мне хотелось, чтоб он был, в качестве средства моих целей”.
“Уважать человека невозможно, не зная его: забота и ответственность были бы слепы, если бы их не направляло знание”. Фромм рассматривал любовь как один из путей познания тайны человека, а знание как аспект любви, являющийся инструментом этого познания, позволяющий проникнуть в самую суть.
Существует несколько “видов” любви, которые Фромм называет “объектами”: братская любовь, материнская любовь, эротическая любовь, любовь к себе и любовь к богу.
Под братской любовью Фромм понимает любовь между равными, которая основывается на чувстве, что все мы одно. “Любовь начинает проявляться только тогда, когда мы любим тех, кого не можем использовать в своих целях,”—пишет автор. Материнская любовь, которую я бы назвала любовью родительской, не деля ее на чувства отца и матери, по Фромму – это привязанность к беспомощному существу. О любви к
себе философ говорит как о чувстве, не испытывая которого, не возможно любить кого-то другого.
И для сексуального, и для эротического чувства Фромм использует один термин – “эротическая любовь”. В качестве ее главного принципа автор выделяет слияние, и в физическом смысле, и в духовном. Однако когда философ начинает описывать конкретные проявления эротической любви, то обнаруживает, что физический аспект близости без духовного единения не способен ее удовлетворить. “Если бы
восприятие другого человека шло вглубь, если бы постигалась бесконечность его личности, то другого человека никогда нельзя было бы познать окончательно – и чудо преодоления барьеров могло бы повторяться каждый день заново. Но у большинства людей знакомство с собственной личностью, а тем более с другими слишком поспешно, слишком быстро исчерпывается. Для них близость утверждается прежде
всего через половой контакт. Поскольку отчужденность другого человека они ощущают прежде всего как физическую отчужденность, то физическое единство принимают за ощущение близости”.
В данном отрывке для нас важно выделение двух аспектов в понимании эротической любви Фроммом. Во-первых, это достижение единения с другим через физическую близость, и, во-вторых, это достижение единения с другим в бесконечном познавании другого через физическую близость. В первом случае все переживания концентрируются на факте самой физической близости. Во втором – на другом, который
постигается через эту близость. С Фроммом вполне можно согласиться, когда он подчеркивает несамодостаточность чисто сексуального аспекта в любви: “Половое влечение создает на краткий миг иллюзию единства, однако без любви оно оставляет людей такими же чуждыми друг другу, какими они были прежде. Иногда оно заставляет их впоследствии стыдиться и даже ненавидеть друг друга, потому что, когда
иллюзия исчезает, они ощущают свою отчужденность еще сильнее, чем прежде”.
Далее в этой главе идет описание любви к Богу, что я предпочла бы обойти своим вниманием.
Третий раздел книги называется “Любовь и ее распад в современном обществе”. Многие мысли и идеи тесно переплетаются или уже даже были упомянуты в предыдущих главах. Но тут я хотела бы процитировать один абзац, который мне кажется наиболее верным. То есть очень часто встречается заблуждение, иллюзия того, что “любовь обязательно означает отсутствие конфликтов. Так же люди привыкли думать,
что боли и печали надо избегать при любых обстоятельствах… И они находят верные доводы в пользу этой идеи в том, что столкновения, которые они видят вокруг, оказываются лишь разрушительным взаимным обменом, который не несет ничего хорошего ни одной из сторон. На самом деле, для большинства людей ссоры являются попытками избежать действительных конфликтов. Это скорее несогласие по
незначительным и поверхностным вопросам, по самой своей природе не поддающимся прояснению или разрешению. Действительные конфликты между двумя людьми служат не тому, чтобы что-то скрыть или свалить на другого человека, а переживаются на глубоком уровне внутренней реальности, из которой они исходят. Такие конфликты не разрушительны. Они ведут к прояснению, они рождают катарсис, из которого
оба человека выходят обогащенными знанием и силой”.
И последняя глава, самая маленькая, “Практика любви”, где Фромм сразу предупреждает тех, кто ждет каких-либо предписаний типа “do-it-yourself”, что такого не будет. Автор лишь выделяет общие требования и черты характера, необходимые в любом искусстве, будь то музыка, медицина и, конечно, любовь.
Прежде всего, философ выделяет дисциплину как критерий, но именно дисциплину всей собственной жизни. Второй аспект – сосредоточенность, то есть овладение каким-либо искусством должно стать предметом наивысшего сосредоточения, не должно существовать ничего более важного, чем это занятие. Третий фактор – терпение. Последним условием является высшая заинтересованность в обретении мастерства в
этом деле. “Если искусство не является для него предметом высшей важности, ученик никогда не обучится ему. Он останется, в лучшем случае, хорошим дилетантом, но никогда не станет мастером. Это условие столь же необходимо в искусстве любви, как и в любом другом”.
Далее Фромм рассматривает качества, необходимые для способности любить: преодоление собственного нарциссизма, разум,смирение. Все эти три черты автор сводит к одному определению: “любовь, будучи зависима от относительного отсутствия нарциссизма, требует развития смирения, объективности и разума. Вся жизнь должна быть посвящена этой цели”.
В общем, я хотела бы сказать, что это прекрасная книга, которая позволила мне понять многое, но в то же время и заставила задуматься над другими вещами, не только относительно любви. А закончить я хотела бы цитатой Эриха Фромма, что “любовь – это черта характера, она должна обязательно присутствовать не только в отношениях к своей семье и друзьям, но также и к тем, с кем человек вступает в
контакт на работе, в делах, в своей профессиональной деятельности. Здесь нет “разделения труда” между любовью к своим и любовью к чужим. Напротив, условием существования первой является существование второй”.
|
