 |
|
|
|
ПЛАТОН Авторитет чувств в деле познания истины ревностно защищала современная Платону школа Протагора. Следуя Гераклиту в том, что в природе все изменяется и течет неудержимым потоком, Протагор полагал, что единственною мерою постоянно изменяющихся вещей могут служить чувства, а следовательно, для одних только чувственных усмотрений возможно и истинное знание. Но это знание не имело у него значения всеобщего. Отсюда, по учению Протагора, рождается необходимость довольствоваться знанием частным, или личным. Чувство есть не только мера истины, но и знания лишь для себя; так что у всякого человека - своя истина, свое знание. И один человек может иметь преимущество в этом отношении перед другим только тогда, когда тот в состоянии бывает навязать ему собственную истину или расположить его к усвоению собственного знания. Так как чувства подлежат тоже закону всеобщей текучести вещества, то вместе с их изменяемостью должна изменяться и мера истины. По этой причине истинному знанию ничто не мешает переходить в ложное, а ложному в истинное. Отсюда формула Протагоровой школы: все, что разумно, разумом же опровергается - впоследствии сделалась формулою скептицизма. От этого учения Протагора и его последователей недалеко отступало и положение тех, которые поставляли знание в правильном мнении, или в мнении с объяснением, потому что источник его указываем был также в чувственном усмотрении. От обыкновенного свидетельства чувств в истинном знании оно отличалось только тем, что опиралось на достаточное основание. Другая, почти тоже современная Платону, школа, занимавшаяся решением вопроса о знании, была элейская. Она развивалась в области чисто формального мышления и чем далее шла в своем развитии, тем более терялась в отвлечениях формы от содержания. Ища истину в вечном, неизменяемом, она это неизменяемое надеялась найти в логическом понятии, чуждом всякой вещественности, так как вещественность подлежит чувствам, а все чувственное изменчиво. И вот конкретное представление предмета, став предметом логического анализа в лаборатории рассудка, он распадается на свои начала: форма отвлекается и становится предикатом истины, материя отходит к видимости и дает пищу мнению; первая, чем меньше сберегает содержания, тем больше растет в объеме и наконец объемлет все, а последняя, чем меньше ограничивается формою, тем больше показывает неопределенности в содержании и наконец, совершенно потеряв свойственную вещам неделимость, льется нераздельным, обманывающим чувства потоком вещественных стихий. Таким образом, для элейской философии и сам человек двусторонен, и все существующее расходится как бы на два лагеря, и между ними нет ничего общего, нет живой связи, которая бы соединяла их в одно целое как единичный предмет философского созерцания. Из этих двух направлений тогдашней философии, стремившейся найти источник истинного знания и определить характер его, Платон не одобрял ни того, ни другого. Он, полагал, что знание истины возможно для одного ума, и в этом отношении как будто приближался несколько к понятиям элейцев. Но истина у него была не формальное бытие, в каком принимали ее Парменид и Зенон, а реальное; здесь поприще деятельности указывалось не рассудку, а силе идеального созерцания, способной проникать своим взором в саму природу, или сущность, вещей и видеть в них вечные, неизменяемые условия существования. С другой стороны, не прекращал он для этой цели пользоваться и чувствами, следовательно, не отвергал безусловно и учения протагорейцев. Но понятие его о чувственном усмотрении было таково, что оно не имеет силы для вступления в самое святилище истины, а только вводится мнением о ней, то есть с большею или меньшею вероятностью предполагает ее. На мир явлений Платон смотрел так, что и не почитал его чем-то чуждым царству истины, как понимали его элейцы, и не признавал в нем области, исключительно достаточной для ознакомления человека с истиною, что утверждала школа Протагора, - но разумел его как чувствопостигаемое выражение идей и потому в каждом впечатлении со стороны внешней природы видел, которым в душе должен быть пробужден один из образов мира мыслимого. Этот взгляд Платона на познание истины казался тогда столь оригинальным и новым и настолько отличался от философских воззрений того времени, что современники либо не соглашались с ним, либо вовсе не понимали его.[1]
Идея есть умозрительная сущность или безусловный образ бытия, совпадающий с безусловным образом мышления. Таково самое общее определение, имеющее свои корни еще в Сократовской точке зрения. Касательно ближайших объяснений Платон колебался в различные эпохи. Он предусматривал трех главных способов разумения идей: 1) Идеи суть общие родовые понятия, например, то общее, что все прекрасные отдельные предметы имеют между собой, есть идея прекрасного, или сама красота, т. е. тожественная себе чистая мысль о прекрасном. Такой взгляд при последовательном проведении его наталкивается на непреодолимые трудности, не позволяющие на том остановиться. 2) Идеи суть действительные первообразы данных в являемом мире предметов или особые качественные реальности, отличающиеся от чувственных вещей вечностью, неизменностью и высочайшим превосходством во всех отношениях. Этот взгляд высказывается Платоном более мифологически, нежели диалектически. «Идеи, - утверждал Платон в диалоге «Парменид», - стоят в природе как бы образцы, а прочие вещи подходят к ним и становятся подобиями; так что самая причастность их видам есть не иное что, как уподобление им». 3) Идеи суть безусловные умопостигаемые нормы или первоначала достойного существования, достаточные основания для определения положительной качественности всего существующего, вечные пределы всякого бытия с трех главных сторон этической, логической и эстетической. Идея идей есть добро, или благо, или благость безусловная норма всякого достоинства вообще, отожествляемая Платоном с Божеством в абсолютном смысле; из нее в правильном порядке проистекают все остальные идеи. В материальный мир идеи приходят путем воспоминания. Велите юноше доказать теорему, о которой он раньше не знал и, если ум его здоров, он ее докажет. Идеи являются вечными образцами вещей, "архетипами". Материя сама по себе ничего не порождает. Она лишь кормилица, восприемница идей. Именно они своим динамизмом, способностью преодолевать пространство и время, формируют упорядоченный космос из грубой, бесформенной материи. Каждая вещь, будь то растение, животное, человек, какое-либо изделие создается мастером на основе некоторого проекта, предсуществующей мысленной формы. Из желудя вырастает дуб, из семени быка - бык, из семени человека - человек. Из прекрасного образа, которым вдохновляется ваятель, рождается - с помощью его рук прекрасная статуя. Отдельные вещи - хрупки, тленны, неустойчивы. Они не соответствуют полностью своему идеалу. Только Космос, то есть мир как целое, совершенен, вечен и неуничтожим. Общее всегда превалирует над частным, единичным. Стратегия жизни важнее, чем отдельный поступок. Подлинность, «бытийственную полноту» идей, по сравнению с которыми вещи и тела оказываются только «тенями», Платон проиллюстрировал мифом о пещере. Люди, подобно узникам, живут прикованными к стене подземной пещеры, куда лишь изредка и помалу из узкой длинной щели проникает солнечный свет. Они не могут видеть того, что происходит на поверхности земли. Но когда кто-то или что-то оказывается между щелью и источником света, на стене пещеры возникает тень, которую узники принимают за реальность. Таковы именно, по Платону, вещи, видимые физическим зрением предметы, являющиеся тенями божественных идей. Если узнику посчастливится освободиться из пещеры, выйти на свет, он сначала будет ослеплен силой и яркостью идей. Когда мир идей станет его жизненным миром, он уже не сможет относиться к материальным вещам всерьез.[2] Это и происходит с философом. Мир представлялся Платону как эстетическая реальность, прекрасный Космос, в котором множество вещей составляют единое целое. Гармония мироздания существует благодаря осмысленности каждой вещи и включенности ее в смысловую ткань мироустройства. Мир живет, дышит, будучи наполнен переменными силами, которые связываются и координируются благодаря идеям.
Идеи тоже являются частью Космоса, но совершенно особенной. Кстати сказать, "идея" по гречески означает нечто видимое. Платоновские идеи представляются не отвлеченными, а почти материальными, телесными сущностями. Их можно даже "пощупать" умственным взором. Греки считали, что глазами можно мыслить, а умом - видеть. Каждая из идей, по Платону, связана с другими идеями - логически и по смыслу. Каждая служит объяснению материальных процессов и соотносится с экзистенцией человека - его мыслями, верованиями, любовью, стремлением к красоте, добру и справедливости. Душа человека - тоже идея, большую часть времени пребывающая в небесном мире. В момент рождения душа вселяется в тело, в эту "темницу" и забывает большую часть того прекрасного, доброго, что дано было ей увидеть в мире идей. Этим объясняются людская глупость и безнравственность, которые вылечиваются только философией. Живя на Земле и философствуя, душа желает вернуться в родной для нее мир идей и ради этого многое может вспомнить. Так объясняется ставящая многих в тупик мысль Платона о том, что "философствовать - значит учиться умирать". Если душа при жизни прониклась философской мудростью и освободилась от земных, животных привычек, то смерть для нее - не уничтожение, а новое рождение в прекрасном, духовном мире. Человеческие души - неодинаковы. В одних преобладает телесно-материальная тяга к вещам, земным удовольствиям, в других - духовно-божественная страсть к идеям. Душа первого рода не может воспарить в небо после смерти человека. Она падает вниз и смешивается с землей. Но души тех, кто не уставал философствовать, легко взмывают ввысь, к свету и занимают свое место среди идей. Блаженство обещано тем, кто возлюбил мудрость. Философ, по утверждению Платона, находится посередине между мудростью и невежеством. Вот как объясняет мудрец этот парадокс в диалоге «Пир»: «Из богов никто не занимается философией и не желает стать мудрым, поскольку боги и так уже мудры; да и вообще тот, кто мудр, к мудрости не стремится. Но не занимаются философией и невежды. Ведь тем-то и скверно невежество, что человек не прекрасный, не совершенный, не умный вполне доволен собой. А кто не считает, что в чем-то нуждается, тот и не желает того, в чем, по его мнению, не испытывает нужды».
В человеческой душе Платон различает три главных элемента: ум, сердце и вожделение. Ум - способность мыслить, созерцать мир идей. Это - высшая способность, которая в полном объеме дана немногим и которую нужно специально воспитывать, оберегая от соблазнов славолюбия и жадности. Уму соответствует добродетель мудрости. Мудрость дает моральное право учить, воспитывать, составлять законы, управлять. Мудрецы-философы - высшее сословие в идеальном государстве. Только им разрешено - в отсутствие молодежи - критиковать существующие установления и исправлять законы. Сердце - источник пылкости, доблести, желания сражаться и побеждать. Добродетель пылких людей - мужество, выносливость, разумная отвага. Они свойственны второму сословию - стражам, которые охраняют государство. Вожделение - совокупность чувственных влечений, ориентированных на мир вещей. Вожделеющий человек хочет владеть вещами, рабами, женскими телами, но он также любит трудиться, выращивать растения и животных, создавать из глины, дерева и камня полезные предметы и произведения искусства. Вожделение по Платону - не жадность, а нормальная и даже продуктивная склонность к труду и потреблению, которой соответствует добродетель умеренности. Будучи слабо развитым у стражей и философов, вожделение составляет необходимый мотив деятельности торговцев, пастухов, земледельцев и ремесленников.
В учении о познании против одностороннего субъективизма и релятивизма, представляемого Протагором, Платон выяснил объективные элементы знания. Платон устами Сократа опровергает взгляд Протагора, что человек есть мерило всего по отношению к истине, или ко всякому утверждению и ко всякому отрицанию, следующими аргументами: 1) Так как все существа, не только люди, но и лягушки, собаки и т. д., имеют ощущения и нет преимущества истинности у ощущений одного существа перед ощущениями другого, то если бы знание сводилось к ощущению, то все были бы одинаково знающими; между тем в действительности каждый человек считает кого-нибудь более себя знающим в каком-нибудь отношении; так, например, несведущий в геометрии не может признать себя хотя бы для себя самого мерилом истины в вопросах геометрии, а ищет научения у другого, и при том не у лягушки или коня и не у безграмотного носильщика тяжестей, а именно у геометра. 2) Ощущения выражают данные состояния в настоящем, и с этой стороны действительно все ощущающие субъекты равны между собой и каждый есть мера для себя, но знание предваряет будущие ощущения, и произвести такое предварение целесообразным образом возможно не для всякого; так, например, когда обед готов, то всякий его вкушающий имеет в себе мерило своих ощущений, но для того, чтобы сделать хороший обед, нужно предварительное знание повара, умеющего заранее обусловить своими действиями будущие ощущения пирующих. 3) Услышав говорящего на иностранном языке, человек понимает, что он говорит, лишь в том случае, если он учился этому языку; точно также, когда безграмотный человек смотрит на надпись, зрительные ощущения слов и букв у него есть, а знания о написанном нет; следовательно, ощущение и знание не одно и то же. 4) Ощущения не переходят за пределы своей специфической особенности зрительной, слуховой, вкусовой; между тем многие предметы познаются за раз как видимые, звучащие. 5) Сами ощущения, как таковые, становятся предметом знания, которое их сравнивает, различает. Так, например, человек знает, что красный цвет вина и звук, производимый его вливанием в амфору, суть двух различных ощущений, но суждение об ощущениях само, очевидно, не есть ощущение. Это есть особая деятельность субъекта, которую Платон называет мнением. Но и мнение не есть еще настоящее знание, ибо мнения бывают и ложными, да и истинное мнение еще не составляет само по себе знания, ибо, как доказывает Платон, можно иметь истинное мнение о предмете, не зная его, а лишь через внушение или мысленное заражение от других лиц. Но и соединенное с отчетливостью истинное мнение, т. е. правильное соединение данных в ощущении элементов, не есть еще знание, ибо а) если о самих этих элементах нет настоящего знания, то оно не дается и в их соединении; б) при отсутствии такого знания правильное соединение элементов в одном случае не ручается за другие.
Истинное знание, которое не получается ни через ощущение, ни через эмпирический рассудок, требует собственного действия ума, или чистого мышления. Через общение или совпадение высшей, разумной стороны нашего существа с истинной и вечной сущностью предметов получается подлинное, чисто умственное их постижение, в котором Платон различает две степени: рефлексию и прямое умозрение. Первой, низшей ступени соответствует знание математическое, которое к чистой, умственной сущности своего предмета восходит через подставки или предположения из мира чувственного, каковы единичные эмпирические числа, линии, фигуры, а второй, высшей степени, соответствует знание философское или истинная диалектика, с начала и до конца пребывающая в области чистой мысли. Когда душа, по разъяснению Платона, «причастная смыслу и гармонии», обращается своим сознанием к чувственному и когда правильность движения всего изменяемого пронизывает всю душу, то в ней появляются достоверные и истинные мнения и убеждения, возникает здравый смысл. Когда же она обращается к мыслимому и когда она познает его в правильном круговороте неизменяемого, тогда появляются в ней разум и знание. Здравый смысл и разум так же соотносятся между собою, как мир подлунный и мир звездный. Предположение о правильности изменений чувственно данного космоса есть первоначальная форма здравого смысла. Предположение о неизменяемости сверхчувственного космоса - первоначальная форма разума.[3] «Если, как думают некоторые, здравый смысл ничем не отличается от разума, то мы, - говорит Платон, - были бы вынуждены признать, что все, что мы замечаем посредством тела, есть первобытная и достовернейшая истина. Но мы должны считать их за два рода, потому что они произошли отдельно и имеют неодинаковое свойство. В самом деле, один из них возникает через ученье, другой - через непосредственную уверенность; один всегда опирается на отчетливые основания, другой - безотчетен; один не изменяется от непосредственной уверенности, другой - послушен ей; одному надобно почитать причастными всех людей, а разуму причастны боги, человеческий же род что-то мало».[4] Таким образом, хотя здравый смысл и соответствующий ему опыт возможны вследствие истины идей, которую душа знает сама по себе, однако истина, приобретаемая здравым смыслом, непрочна и изменчива, как чувственные явления, с которыми он находится в связи
В теории познания Платон остается неизменно верным своим принципам гармонии, симметрии и даже пропорциональности. Платон, противопоставляя чистое и вполне интуитивное мышление мышлению дискурсивному, представляющему собою переход от мышления к чувственным образам и восприятиям, полагает, что каждая из этих областей знания имеет свой предмет и свой объективирующий акт, которым данный предмет утверждается как существующий: а именно мышлению соответствует «вера», дискурсивному же рассудку – «уподобление» относится к «дискурсивному мышлению». То же взаимоотношение этих категорий мы находим и в другом месте, где к ним прибавлено еще соотношение «сущности» им становления, а также знания и мнения, при этом вся эта система соотношений так и называется «пропорция».[5] Вещи в человеческом знании не те же, что в бытии. Здесь появляется понятие о субъективном и объективном представлении о вещи. Хотя субъективное представление не значит непременно неистинное - напротив, субъективное представление может быть вполне истинно, - однако этим признаком субъективности достаточно легко отличить одно понимание вещей от другого, которое как знание основывается на объективных началах критики. Вследствие этого как вообще, так и в каждом отдельном случае, нетрудно отличить истинное мнение от знания. Платон поставил этот вопрос метафизически, ища отличия истинного мнения от знания как понятий в их метафизическом содержании. Но так как метафизическое содержание знания есть, по Платону, истина как бытие, то конкретное содержание истинного мнения, именно истина, естественно, мешает отличить его от знания. В «Теэтете», вследствие ясного метафизического смысла вопроса о знании и истинном мнении в решении его встретились громадные затруднения, которые вынудили мышление Платона идти далеким, окольным путем и все же в результате прийти только к тому, что истинное мнение должно быть отлично от знания, - положение, из которого он вышел и на котором зиждется вся его критика. Затруднения Платона были как со стороны понятия истинного мнения, так и со стороны понятия знания. Именно, если истина как конкретное содержание истинного мнения, мешает отличать его от знания, то содержание понятия знания, будучи, по Платону, самостоятельным объектом как бытие само по себе, как сущность, как идея вещей, не позволяет отождествлять его с мнением, хотя бы и истинным. При такой постановке вопроса, по-видимому, приходилось или отрицать истину истинного мнения, или отказаться от самостоятельных объектов знания, т. е. от идей. [6] Итак, знание, по мысли Платона, особенно тем отличается от мнения, что последнее неточно и не достигает существующего, тогда как первое относится к тому, что существует само по себе и содержит в себе истинную силу и природу всякой вещи.
Согласно Платону, в земном, видимом мире вещи и люди часто бывают связаны случайными, непрочными связями. Зато в мире идей порядок прочен и безусловен. Он основан на нерушимой иерархии смыслов. Пять всегда больше двух. Добро лучше зла. Красота предпочтительней безобразия. И это - не тавтологические утверждения, потому что в земном мире они могут нарушаться. Двое взрослых людей - "больше" пяти маленьких детей. Для кого-то "лучше" делать зло, чем добро и созерцать безобразие, чем красоту. Земной порядок, отличный от небесного, есть вид беспорядка и должен быть исправлен силой разума. Задача выявления "порядка" в мире равносильна созданию универсальной науки или философии, где все знания будут собраны в одну систему. Эту задачу ставили перед собой многие философы, но никто ее не решил. Из сущего и идеального надеялись вывести должное и реальное. Чтобы управлять экономикой, государством, воспитывать детей, поддерживать общественный порядок нужны соответствующие проекты и образы будущего. Создавать картины будущего, пусть приблизительные, основанные на надежде и вере, естественно для человека.
Чем решительнее Платон утверждал противоположность двух миров идеального и чувственного, тем труднее ему было объяснить их фактическую совместность (общая трудность всякого дуализма). В утонченном метафизическом дуализме Платона она принимала очень тонкий вид. Реальному миру приписывалось здесь только кажущееся, а не настоящее бытие: это есть нечто непрерывно рождающееся и погибающее (т. е. возникающее и исчезающее), по существу же никогда не сущее. Этот мир в основе своей или субстрате есть прямо небытие.[7]
Чистый разум или разум сам по себе не находит в этих предметах полного осуществления своих мнений о подлинном бытии и вследствие этого видит в них только подобия и неясные образы того, что существует в истине. Этот взгляд развит в образцовом для всех времен совершенстве Платоном в его учении о разуме и об идеях. Платон видит различие между предметами, как они даны в опыте, и предметами, как они даны в разуме. Хотя учение Платона о том, что душа сама по себе знает многое, было направлено им против современного сенсуализма, однако его непосредственное содержание касается вопроса о возможности опыта и об основах здравого человеческого смысла.
Только невидимая сверхчувственная сущность вещи познаваема. Поле опыта есть область теней и грез ("Государство", 514а, 476с); только стремление разума в мир сверхчувственный есть стремление к свету знания. Настоящее познание мы имеем, когда движемся мышлением от идей через идеи к идеям. Познание истины возможно для чистого разума. По Платону, самые простые и основные идеи, в которых и через которые дан для мышления предмет, суть: тождество, бытие и общее.
\\
\\
\\\
Нет
Индивидуализм на Западе был порожден субъективизмом развившемся на основе идеализма и рационализма. Идеализм и PRIVATE "TYPE=PICT;ALT=<"
\\ Соловьев В.С. С другой стороны, в диалоге «Софист» и в «Пармениде» доказывается, что истинно сущее не должно пониматься как простое тожественное единство, что в нем есть «одно» и «многое», «то же» и «другое», так что если идеальный космос в целом представляет абсолютное бытие, то в различиях его присутствует относительное небытие. Таким образом, между двумя мирами оказывается нечто общее, открывается логическая точка соприкосновения между мыслимым небытием в мире идей и реальным небытием в области явлений. Но эта связь слишком отвлеченная и указывает лишь на общую возможность объяснения, а не дает его действительно.
\\ От философов-элеатов Парменида и Зенона Платон усвоил установленное этими филосмофами различие между тем, что существует по истине, и тем, что не имеет истинного бытия. «Прежде всего, - утверждает Платон в «Тимее», - по моему мнению, надо различать: что всегда существует и никогда не становится и что всегда становится, но никогда не существует». Это различие между становлением и бытием, между явлением и сущностью Платон распространяет на все предметы исследования. Среди них большое внимание он уделяет исследованию прекрасного. Во всех диалогах, посвященных проблеме прекрасного или хотя бы частично касающихся этой проблемы, Платон разъясняет, что предметом исследования является не то, что лишь кажется прекрасным, и не то, что лишь бывает прекрасным, а то, что по истине есть прекрасное, т.е. прекрасное само по себе, сущность прекрасного, не зависящая от случайных, временных изменчивых и относительных его проявлений. (Асмус)
\\
\\
Античность (Платон, Сократ, Аристотель) © Copyright Соколов Эльмар Владимирович (gavrilovmg@mail.ru)
\\
рационализм делает способность к размышлению основой всего познания \\
Гносеология, греч., теория познания, основная часть философии, рассматривающая условия и пределы возможности достоверного знания. Теория познания, гносеология, эпистемология, раздел философии, в котором изучаются проблемы природы познания и его возможностей, отношения знания к реальности, исследуются всеобщие предпосылки познания, выявляются условия его достоверности и истинности. В отличие от психологии, физиологии высшей нервной деятельности и других наук, Т. п. как философская дисциплина анализирует не индивидуальные, функционирующие в психике механизмы, позволяющие тому или иному субъекту прийти к определённому познавательному результату, а всеобщие основания, дающие возможность рассматривать этот результат как знание, выражающее реальное, истинное положение вещей. Два основных направления в Т. п. - материализм и идеализм.
Гносеологические и онтологические взгляды Платона перекликаются с его понятием души. Душа бестелесна, бессмертна, она- не возникает одновременно с телом, но существует извечно. Тело однозначно подчиняется ей. Состоит она из трех иерархически упорядоченных частей. Высшей частью является разум, затем идут воля и благородные желания и, наконец, третья, самая низшая часть - влечения и чувственность. В соответствии с тем, какая из этих частей души преобладает, человек ориентируется либо на возвышенное и благородное, либо на дурное и низкое. Души, в которых преобладает разум, поддерживаемый волей и благородными устремлениями, продвинутся наиболее далеко в процессе воспоминания. "Душа, увидевшая всего больше, попадает в плод будущего поклонника мудрости и красоты или человека, преданного музам и любви; вторая за ней - в плод царя, соблюдающего законы, в человека воинственного или способного управлять; третья - в плод государственного деятеля, хозяина, добытчика; четвертая - в плод человека, усердно занимающегося упражнением или врачеванием тела; пятая по порядку будет вести жизнь прорицателя или человека, причастного к таинствам; шестой пристанет подвизаться в поэзии или другой какой-либо области подражания; седьмой - быть ремесленником или земледельцем; восьмая будет софистом или демагогом, девятая - тираном" .
Список использованной литературы
1. В. Н. Карпов. Теэтет. // Сочинения Платона: В 6 т. СПб., 1871. Т. 5.
[1] В. Н. Карпов. Теэтет. // Сочинения Платона: В 6 т. СПб., 1871. Т. 5.
[2] Государство [3] Юркевич П. Д. Философские произведения. – М.: 1990. [4] Тимей
[5] (Лосев) [6] Скворцов Н. Е. Платон о знании в борьбе с сенсуализмом и рассудочным эмпиризмом. М., 1871.
[7] Соловьев
|
|
= Design by Koljan = |
|
