ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР Рождение философа Освальда Шпенглера и начало работы над «Закатом Европы» В небольшом провинциальном городке Бланкенбурге, лежащем в горах Гарца, 29 мая 1880г. в семье почтового чиновника Бернхарда Шпенглера и его жены Паулины родился сын, которого назвали Освальд Арнольд Готфрид Шпенглер. Вслед за Освальдом на свет появились три дочери - Адель, Гертруда и Хильдегард. Отношения в семье были далеко не безоблачными. Отец Освальда не отличался честолюбием и не стремился сделать карьеру. Его вполне удовлетворяла скромная должность почтмейстера. Иное дело жена Паулина, происходившая из артистической среды - ее родители были балетмейстерами. В юности она в качестве горничной сопровождала свою сестру, прима-балерину Адель в гастрольных поездках и повидала блеск европейских дворцов. После ранней и неожиданной смерти Адель она получила сравнительно крупное наследство, однако, поскольку Паулина была отнюдь не юной, то, вероятно, так и осталась бы старой девой, если бы не повстречался ей бравый почтмейстер, предложение которого было принято без колебаний. Но муж не оправдал надежд Паулины, и семейные сцены следовали одна за другой. И после переезда в 1886г. в вестфальский городок Сеет ситуация не изменилась. В столь тяжелой семейной   атмосфере, когда мать предпочитала большую часть времени проводить в саду и рисовать на пленэре, а не заниматься воспитанием детей, Освальд подрастал нервным и боязливым ребенком. Обычно дети такого психологического типа обладают неистощимой фантазией, и действительно, Освальд часами рассказывал восхищенным сестренкам удивительные истории, полные приключений и романтики. Осенью 1891г. семья переехала в старинный университетский город Галле, где Освальд продолжил обучение в гимназии Латина, пытавшейся соперничать со знаменитой в те годы Шульпфорте, делавшей упор на гуманитарную подготовку своих воспитанников, прежде всего на преподавание древних языков. Современным языкам в Латине уделяли меньше внимания, и поэтому Шпенглер, хотя и читал по-английски, по-французски, по-итальянски и немного понимал русский язык, говорить или писать на этих языках не решался. Уже в гимназии Латина проявилось редкое сочетание дарований Освальда: он был одним из лучших учеников по истории и географии и вместе с тем обнаружились прекрасные способности к математике. Любимым его занятием стало чтение, все карманные деньги Освальд тратил на покупку дешевых изданий книг Шекспира, Гете, Бальзака и особенно почитавшегося им Достоевского. Шпенглер стал так же завсегдатаем театра в Галле и навсегда подпал под очарование музыки Рихарда Вагнера. Но, может   быть, самым важным открытием Освальда явилась Университетская библиотека, куда он сумел записаться, хотя для гимназистов она была не доступна. Там он познакомился с работами А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, величественная поэма, которого "Так говорил Заратустра" произвела на юношу большое впечатление. В октябре 1899г. Освальд закончил гимназию. Болезнь сердца освобождала его от службы в армии, и встала проблема выбора профессии. После недолгих раздумий Освальд решил посвятить себя преподавательской деятельности и записался на естественно-математическое отделение университета Галле. Однако уже первые лекции и семинары разочаровали его, поскольку Освальд почувствовал, что математика не его призвание. Вместо занятий он усердно читал Ницше, Толстого и Ибсена, знакомился с произведениями анархистов и социалистов. Смерть отца летом 1902г. побудила Освальда перейти в Мюнхенский университет. В конце-концов Освальд вернулся домой, в Галле, чтобы завершить образование и защитить диссертацию, дававшую право преподавать в старших гимназических классах. Под руководством философа А. Риля (1844 - 1924) подготовил работу о древнегреческом мыслителе Гераклите, опубликованную в 1904г.   Мюнхен начала XX века соперничал с Парижем за титул культурной столицы Европы, а значит и всего мира. В городе с 600-тысячным населением на реке Изар царила атмосфера либерализма и творческих дерзаний. Мюнхен был наводнен революционерами, анархистами,  мистиками,  эстетами,  художниками,  поэтами  и музыкантами. Осенью 1911г. в Мюнхен из Гамбурга перебрался скромный гимназический учитель Освальд Шпенглер. О том, что он напишет Эпохальную книгу он знал уже в 10 лет. В Мюнхене возник замысел его книги. Он писал о себе: "Я трус, робкий беспомощный трус. Если по сей день что-либо защищает меня, так это привычка уверенно держаться"; он все больше замыкался в себе. Презрение к людям Шпенглера производило на них крайне негативное впечатление. Работу над «Закатом Европы» Шпенглер начал в очень тяжёлый в эмоциональном плане период своей жизни. Толчком к этому послужил марокканский кризис 1911г., когда немецкая канонерка «Пантера» совершила поход в порт Агадир, тем самым показав Франции, что Германия не намерена более поступаться своими интересами в Африке. Однако кризис обнаружил изоляцию Германии и закончился ее отступлением, несмотря на кажущееся сохранение статус-кво. Шпенглер рассматривал этот кризис как поворотный пункт своего духовного развития, когда всемирно-исторические перспективы представились ему 4   в неожиданном сочетании: "Я увидел современность, грядущую мировую войну - в совершенно ином свете". Он планировал создать книгу о художнике, которому больше нечего писать, и как Фауст - он умирает, потому что он достиг цели, тем самым, завершив необходимый цикл своего развития. Работа над первым томом продолжалась около шести лет и была закончена в апреле 1917 г. Книга, целью которой, по замыслу философа, являлась попытка впервые предопределить историю, вышла после поражения Германии в первой мировой войне (война для Шпенглера - вечная форма высшего человеческого бытия) и вызвала настоящий фурор, первый тираж был раскуплен моментально, в мгновении ока из безвестного отставного учителя, изредка публиковавшего статьи об искусстве, Шпенглер превратился в философа и пророка, имя которого было у всех на устах. Только в 1921-1925 годах и только в Германии вышло 35 работ о Шпенглере и об его произведении. Природа и история в «Закате Европы» Исходным   пунктом   философии   Шпенглера   выступала противоположность истории и природы: «Математика и принцип причинности ведут к естественному упорядочиванию явлений, хронология и идея судьбы - к историческому». Шпенглер определил   в неожиданном сочетании: "Я увидел современность, грядущую мировую войну - в совершенно ином свете". Он планировал создать книгу о художнике, которому больше нечего писать, и как Фауст - он умирает, потому что он достиг цели, тем самым, завершив необходимый цикл своего развития. Работа над первым томом продолжалась около шести лет и была закончена в апреле 1917 г. Книга, целью которой, по замыслу философа, являлась попытка впервые предопределить историю, вышла после поражения Германии в первой мировой войне (война для Шпенглера - вечная форма высшего человеческого бытия) и вызвала настоящий фурор, первый тираж был раскуплен моментально, в мгновении ока из безвестного отставного учителя, изредка публиковавшего статьи об искусстве, Шпенглер превратился в философа и пророка, имя которого было у всех на устах. Только в 1921-1925 годах и только в Германии вышло 35 работ о Шпенглере и об его произведении. I гу                                               S/            <Ј-- Природа и история «Закат^ Европы» Исходным   пунктом   философии   Шпенглера   выступала противоположность истории и природы: «Математика и принцип причинности ведут к естественному упорядочиванию явлений, хронология и идея судьбы - к историческому». Шпенглер определил   проблему тем, что философы, пытаясь дать характеристику чего-либо, не учитывают, нет общей связи с их понятиями и культурой других народов, времен. Убежденность Шпенглера в том, что только человек Запада в отличие от всех прочих культур предназначен для понимания истории, уходит своими корнями в традицию немецкого историцизма Х1Хв. Основополагающая идея историзма - понять человека из его историчности, т. е. изменчивости и постоянного развития, - характерна и для Шпенглера. Но такое фатальное и неизбежное угасание культуры, которое изображает в своей книге Шпенглер, должно означать, по его мысли, не стремление уйти от действительности в мир иллюзий, а героическое бесстрашие, с которым следует встретить и осознать закат нашего мира: "Кто не понимает, что уже ни кто не изменит этого исхода, что нужно либо желать этого, либо вообще ничего не желать, что нужно любить эту судьбу или отчаяться в жизни и будущем ... тот должен отказаться от того, чтобы понимать историю, переживать историю, творить историю". При этом не надо думать, как это часто случается, будто из Шпенглера идет физическая гибель культурно-исторического мира. Он продолжает б   существовать, но его обитатели не живут полнокровной духовной жизнью, а влачат лишь чисто биологическое существование. Второй том «Заката Европы» Работа над вторым томом "Заката Европы", который Шпенглер хотел завершить к весне 1919г., была прервана в связи с бурными событиями в Германии, переключившим его внимание на другие проблемы. К тому же ожесточенная полемика вокруг его книги заставила Шпенглера еще раз продумать концепцию, и лишь в апреле 1922г. рукопись была завершена. Центральное место во втором томе занимали темы политические. Буржуазию Шпенглер трактовал не как сословие, а как скопление людей уже покидающих сферу культуры. Шпенглер очень высоко ценил роль государства. Но с приходом цивилизации оно начинает терять авторитет, вместо идеальных стремлений на первое место выдвигаются материальные интересы и власть денег. Одновременно с цезаризмом приходит борьба народов за мировое господство, "вступление в эпоху великих битв". Цезаризм и стремление к созданию мировых империй Шпенглер рассматривал как трагический и величественный закат. Но необходимо отметить, что "век цезарей", изображённый Шпенглером, пронесся по истории и исчез.   Основные идеи Шпенглера Книга Шпенглера - создание если и не великого художника, то все же большого артиста. Книга Шпенглера творение - следовательно, организм - живое лицо. Выражение ее лица - выражение страдания. Шпенглер в своей книге предстает перед читателем как ярко выраженный скептик, понятия абсолютной истины для него не существует. Абсолютная истина - абсолютная ложь, пустой лживый звук. Идеи так же смертны, как души и организмы. Истины математики и логики так же относительны, как биологии и богословия. Нет вечного знания, как и вечного бытия. Состояние, в котором Шпенглер пишет свою книгу - чувство одержимости своим открытием. Книга Шпенглера безусловно книга подлинного пафоса. В основе «Заката Европы» лежит «организм слов». Каждое бодрствующее сознание различает в себе «своё» и «чужое». Некое объемное «я», «воля» обнаруживают в сознании «свое», «вещь же в себе», «не я», «мир как представление» указывают на некое «чужое» нашего сознания. Так складывается два полюса, - полюс становления души и полюс ставшего мира. Мир возможностей внутри нас и мир неких   «осуществленностей»  вокруг.  Жизнь же является  источником осуществления возможностей. Шпенглер в своем произведении старается прислушаться ко времени становления мира. На вопрос «Что такое время?» Шпенглер отвечает: «Время не форма познания, все философские ответы мнимы. Время -это жизнь, направленность, стремление, тоска, подвижность». В истории нельзя искать не только законов, но и никаких причинных рядов. Историю нужно творить. Шпенглер берет науку, искусство, религию, политику, быт, пейзаж определенной эпохи и, освобождая все эти ценности от ярма объективной сверхъисторической значимости, рассматривает их исключительно как символические образы переживаний портретируемой им исторической души. Мыслить потому какие-то сквозные, т. е. сквозь все народы и эпохи, проходящие логические или эстетические ценности, мыслить какую-то единую философию, единую логику, или хотя бы объективную единую математику, - значит обезличивать индивидуальные образы отдельных    культур    мертвыми    схемами    вымышленных общезначимостей.   В каждом сознании Шпенглер отличает душу и чужое этой душе, т. е. - мир. Душа у каждого своя, потому и чужое этой души у каждого свое. Это значит что у каждого свой мир. Шпенглер так и говорит: «есть столько миров, сколько людей». Но если у каждого свой мир, то ясно, что и оба производных этого мира, история и природа у каждой духовной индивидуальности: у человека, народа, семьи народов, у всякой эпохи, у всякой культуры свои. И действительно, цитируя Гете, Шпенглер утверждает, что об истории никто не может судить, кто сам в себе не переживет истории. Задача Шпенглера - перестать вращать историю вокруг мнимого центра западно-европейского мира, обрести по отношению к ней пафос дистанции, взглянуть на все явления истории, как на горную цепь на горизонте, взглянуть на нее взором беспристрастного божества. Однако Шпенглер защищает не только объективность такой своей духовной ситуации по отношению к истории, он претендует еще и на объективность применяемого им метода объективного созерцания. Что такое объективное созерцание, Шпенглер по существу и строго нигде не говорит, но он везде противополагает его субъективному рассмотрению и отвлеченному размышлению. В конце концов, объективное созерцание сводится им к прозрению идей в явлениях и прозрению родства среди идей. Особенно существенно в «Закате Европы» и ю   характерно для Шпенглера провидение внутреннего духовного сродства между душами или идеями явлений: эпохами, культурами, народами, личностями. На протяжении всей своей книги Шпенглер непрерывно проводит аналогии, тщательно противополагая свои субъективные, морфологически точные уподобления поверхностному импрессионизму так называемых исторических сравнений и параллелей. Для него бессмысленно, например, сближение буддизма и христианства, или Гете и Шиллера, но обязательно утверждение морфологического родства буддизма и социализма в противовес христианству, Гете и Платона в противовес Шиллеру. Души великих культур. Культура и Цивилизация В гнездах определенных ландшафтов на берегу Средиземного моря, в долине Нила, в просторах Азии, на среднеевропейских равнинах рождаются души великих культур. Родившись, каждая из них восходит к своей весне и своему лету, спускается к своей осени и умирает своею зимой. Этому роковому кругу жизни внешней соответствует столь же роковой круг внутренней жизни духа. Душа каждой эпохи неизбежно совершает свой круг от жизни к смерти, от культуры к цивилизации. Противоположность культуры и цивилизации - главная ось всех размышлений Шпенглера. Культура - это могущественное творчество 11   созревающей души,  рождение мифа,  как выражения нового богочувствования, - расцвет высокого искусства, исполненного глубокой символической    необходимости,    -    имманентное    действие государственной  идеи  среди  группы  народов,  объединенных единообразным мирочувствованием и единством жизненного стиля. Цивилизация - это умирание созидающих энергий в душе; проблематизм мирочувствования; замена вопросов религиозного и метафизического характера вопросами этики и жизненной практики. В искусстве - распад монументальных форм, быстрая смена чужих входящих в моду стилей, роскошь, привычка и спорт. В политике -превращение народных организмов в практически заинтересованные массы, господство механизма и космополитизма, победа мировых городов над деревенскими далями, власть четвертого сословия. Цивилизация представляет собой, таким образом, по Шпенглеру неизбежную форму смерти каждой изжившей себя культуры. Судьбы культур аналогичны, но души культур бесконечно различны. Каждая культура вынуждена нести ношу своего одиночества. Настроение, которое остается от прочтения «Заката Европы», -настроение тяжести и мрака. «Нет бессмертных творений. Последний орган и последняя скрипка будут когда-нибудь расщеплены; чарующий мир наших сонат и наших trio, всего только несколько лет тому назад на- 12   ми, но и только для нас рожденный, замолкнет и исчезнет. Высочайшие достижения Бетховенской мелодики и гармонии покажутся будущим культурам идиотическим карканьем странных инструментов. Скорее, чем успеют истлеть полотна Рембрандта и Тициана, переведутся те последние души, для которых эти полотна будут чем-то большим, чем цветными лоскутами. Кто понимает сейчас греческую лирику? Кто знает, кто чувствует что она значила для людей античного мира?» - скорбно восклицает Шпенглер. Никто не знает, никто не чувствует. Нет никакого единого человечества, нет единой истории, нет развития, нет и прогресса. Есть только скорбная аналогия круговращения от жизни к смерти, от культуры к цивилизации. Творения каждой культуры понятны только в ее собственной атмосфере, только среди объединенных ею людей. Шпенглер в своей книге портретирует арабскую, индусскую, египетскую и античную культуры. Портретирует мужественно и страстно, без тени скептицизма, без малейшего сомнения в сходстве создаваемых портретов. Шпенглер страстно отдается изучению умерших культур, отошедших миров. Очевидно потому, что он любит эти миры, эти культуры. В некотором роде он романтик-иллюзионист. 13   Есть в "Закате Европы" одинокие, глухие места, в которых Шпенглер, оговариваясь, что здесь мистерия, боящаяся слов, говорит о мировой душе, отпускающей к жизни души вселенских культур и принимающей их обратно в свое лоно по свершении ими своих путей. Шпенглер прокладывает в сущности путь к утверждению всего того, что он всячески отрицает, к утверждению единого человечества, единой истории и прозрачности всякого ты, для всякого я. Пойди он этим путем и все противоречия его системы разрешились бы в образе мистика-гностика. Однако, Шпенглер только видит этот путь, но идти им он не идет. Он не только романтик-иллюзионист вчерашнего дня, и не только мистик-гностик вечного дня человечества, он также и современный человек, отравленный всеми ядами всеевропейской цивилизации. Он мечтает о том, что его книга совратит не одного юношу с путей бессмысленного и невозможного ныне служения музам, превратив его в инженера или химика. Он твердо знает, что Европе осталось одно -смерть; что в Европе, возможна только цивилизация и не возможна культура, и потому он каким-то своим римско-прусским вкусом к доблести воина и мужа требует от современного человека навстречу смерти открытых объятий, безропотного служения цивилизации и 14   полного воздержания от разлагающих душу смертника юношеских мечтаний, воздержания от искусства, философии, творчества. Греция и Западная Европа Шпенглер рисует портреты культур разных стран. Наиболее чётко в его творчестве изображён портрет души Греции и фаустовской души Западной Европы. Античная Греция - это расчлененное бухтами, реками и горами побережье, это изолированные тела островов Эгейского моря. Этот стиль материнского ландшафта таинственно передался стилю всей античной культуры. Для древнего грека мир - сумма отдельных тел, изолированных вещей. Пафос дали, пафос бесконечности абсолютно чужд аполлинической античной душе. Страх дали постоянно мешал грекам расширять свои крохотные государства. Он постоянно держал их паруса недалеко от побережий. Открытого моря они не любили, как любили его египтяне и финикияне. Античные боги - идеальные человеческие тела; место их пребывания - видимый, географически-реальный Олимп; культы связаны с определенными местностями; боги, прежде всего, боги городов, домов, полей. 15   Закон античной трагедии, закон единства времени, действия и места сводится в конце концов к единству места, т. е. к закону пластической статуарности. Античная сцена - плоская сцена. Отдельные сцены античной трагедии всегда задуманы, как сменяющиеся фрески. Этой внешней статуарности строго соответствует статуарность внутренняя. Античная трагедия в отличие от трагедии Шекспира и всей новой трагедии, не трагедия характера, но трагедия ситуации. В ней герой не слагается, но в сущности только раскрывается. Она требует от него не столько борьбы с судьбою, сколько последовательного поведения,  определенного идеалом душевной пластичности. Античная концепция судьбы - концепция чисто Евклидовская; она не означает неотвратимой логики внутреннего становления человеческого духа в борьбе с жизнью, но лишь внезапное вторжение в эту жизнь слепого жестокого случая. Случай этот может отнять у героя трагедии жизнь, но он не властен над достоинством и красотой его последней позы, его, и в смерти осуществимого еще пластического идеала. Не зная дали пространства и дали судьбы, античность не знает и третьей дали, дали времени. Она обходится без часов и на ее фресках ни одна деталь не поможет определить зрителю высоты солнцестояния: нет тени, нет звезд, господствует вечный вневременный свет. 16   Фаустовской душе Западной Европы свойственны ощущение мира, как совокупности тел и ощущение единого бесконечного. В античности постепенное распыление богов: для римлянина Юпитер Латиарский и Юпитер Феретрийский - два разных бога. В фаустовской душе наоборот, постепенное собирание Бога. Чем больше созревает фаустовский мир, тем определеннее меркнет магическая полнота небесных иерархий. Ангелы, святые и три лица Божества постепенно бледнеют в образе Единого Бога; ощущение Бога все больше сливается с ощущением бесконечного пространства, все крепче связывается с ощущением бесконечного одиночества фаустовской души, затерянной в бесконечном пространстве. Образ дьявола тоже бледнеет. Пространство под сводами готического собора дышит желанием разомкнуть эти своды, раздвинуть стены и слить свое дыхание с Божьим дыханием единого бесконечного пространства. Парки барокко и рококо. Большие парки XVII столетия. Не тою же ли они исполнены тоскою, что и нидерландская живопись. Точка обзора, откуда глазу открываются тоскою по бесконечности звучащие просторы, вот их внутренняя форма, их эстетический закон. Желание остаться наедине со своим Богом, наедине с бесконечным пространством - в этом тоска фаустовской души, которою дышит великое искусство Ленотра: парки рококо и барокко, воспетые 18   Бодлером, Верленом и Дроемом, парки тоски по бесконечному, но и чувства близящегося конца, парки закатов и наступающих сумерек, скорбные, поздние парки медленно падающей и шуршащей под ногами листвы. Дали, просторы, горизонты - все это голоса бесконечности внешней; -чем более, однако, вызревает фаустовская душа, тем страстнее отдается она чувству бесконечности внутренней, ощущению вечности. Портреты XVII столетия, прежде всего портреты Тициана и Рембрандта, живут ощущением этой вечности, они изображают человека не так, как его изображала античность, как внешнее, природное лицо, но как внутренне становящуюся личность. В портретах Рембрандта постоянно звучит великая тема судьбы человека. Они исполнены музыки вечности. Сущность всякой цивилизации в атеизме: в умирании мифа, в распадении форм символического искусства, в замене вопросов метафизики вопросами этическими и практическими, в механизации жизни. В ней три основных темы: тема истории, как физиономики, тема отдельных культур, - индусской, египетской, арабской, аполлинической, фаустовской и отчасти китайской, - и тема скорбной аналогии их 19   круговращения от весны к зиме, от культуры к цивилизации, от жизни к смерти. Выход "Заката Европы" сделал Шпенглера знаменитостью во всей Германии. От восторженных читателей он получал множество писем. Шпенглер был принят в высший совет Мюнхена. Ими заинтересовались в так называемых национально мыслящих кругах политиков и п редп ри н и м ател ей. Очевидно, что из "Заката Европы" не выросла какая-либо заметная философская или иная традиция, за исключением философии техники, у истоков которой стоял Шпенглер. Побудительные импульсы получает от него и современная пессимистическая критика цивилизации и предупреждения о ее грядущем кризисе. Но главное все же в другом. Необычайно артистичная, свободная и раскованная книга Шпенглера уже давно сама стала неотъемлемой частью европейской духовной культуры. И пока будет существовать Европа, будет существовать и это великолепное произведение. 20   Список литературы: 1. Артур Хюпшер "Мыслители нашего времени" СПб. 2.0.Шпенглер "Закат Европы" М., Айрис-пресс,2003. З.О.Шпенглер "Философия будущего" СПб., 1922г. 4.0свальд Шпенглер и «Закат Европы» (Сборник статей). - М.: Вузовская книга, 1999. 5. О. Шпенглер "Пессимизм ли это?" Ежегодник философского общества М., Наука. 1991 г. 6. К.А.Свасьян "Социально-политическая философия О.Шпенглера" Социологические исследования №6 1987г. 7. Ю.Давыдов "Шпенглер и война" 1983г. 8-С.Аверинцев "Морфология культуры О.Шпенглера" Ежегодник философского общества М., Наука 1991г. 9. Л. Барсова "Закат Европы" Час пик 1997г. 10. Л.Пономарёва "О. Шпенглер и русская историко-философская мысль конца XIX столетия" Европейский альманах. М., Наука 1991г. 11. Б. Старостин "Историософия Шпенглера в наше время" Европейский альманах М., Наука 1991г. 12. Сборник статей "О. Шпенглер и "Закат Европы" Н.А.Бердяев, 1922г.

= Design by Koljan =