Г.Г. Дилигентский
Г.Г. Дилигентский. Конец истории или смена цивилизаций?
// Вопросы философии, №3, 1990
Парадокс современной ситуации – за всю историю своего существования люди так и не поняли, кто они такие, не поняли смысл своего существования. Если попытаться описать современную ситуацию, то это будет чувство глубокого беспокойства. Человека среди других существ отличает способность к мышлению и к разумному познанию этого мира. Однако одновременно способность к разумному «целеполаганию»
становится и источником всех бед человечества. Под сомнением оказываются представления человека о себе и об этом мире, о смысле существования. Например, человеческий разум создал оружие вселенского уничтожения, поставившее под угрозу само человеческое существование. Земля богата всем, богатство человечества постоянно увеличивается, но в то же время остаются миллионы нищих и невежественных.
Средства превращаются в самодовлеющую цель, а былая цель - в собственный призрак. Это все приводит к тотальному недоверию самому себе.
Однако сомнения эти родились не сегодня. Образ человека в истории философии варьировался от образа царя мироздания до образа червя. Однако каждый раз в минуту такого кризиса находился выход, новые идеи должны были восстановить мировой порядок и торжество Разума и справедливости. Особенность современного кризиса – сейчас его невозможно объяснить недостатком гуманистических идей. Гуманизм
идей господствует по всему миру, очевиден и определенный социальный прогресс. Значит, основы нашего кризиса заложены в самой человеческой природе.
Есть различные подходы к изучению человека.
Во-первых, это редукционизм, то есть сведение человека к непосредственным проявлениям, функциям или отношениям. Мы живем в обществе, зависим от него, но нельзя забывать, что каждый из нас – это автономная от общества целостность. Редукционизм как научный подход используют многие научные дисциплины. Он применим к изучению химии. Физики, но в изучении человека есть определенная опасность:
когда компонент. То есть человек, воспринимается в качестве целого.
Разновидности редукционистского подхода:
1. Культурно-антропологический подход. Каждый из нас является носителем элементов культуры: языка, манер, знаний, идей, норм поведения. Однако при таком подходе игнорируются два существенных обстоятельства:
• Люди не просто пассивно впитывают материал, но используют его по-разному в зависимости от индивидуальных способностей.
• Люди не просто усваивают культуру, но и участвуют в ее создании, хотя и неравномерно.
2. Социологически-редукционистский подход.
Человек принадлежит к разных социальным группам, классам, интересам которых подчиняется и с потребностями которых соотносит свои представления о предметах.
Однако подобных подход сводит человека к безличному воплощению группового интереса, отвлекаясь от богатства типов сознания. Марксизм как теория отожествлял человека с классом, а класс и группы - с государством. Получалось, что у человека не может быть других интересов, кроме тех, что устраивают государство. Сталинский марксизм имел и свою особенность: на верхушку выстраиваемой пирамиды
ставилась фигура вождя мирового рабочего класса. Что касается низов этой социальной пирамиды, то они все были «людьми-винтиками»
3. «Экономический человек». Здесь важны прежде всего функции потребителя или работника, человек – объект манипуляции хозяйственного управления.
4. «Психологический человек». Вся жизнедеятельность определяется внутренними побуждениями, сводится к биологическим импульсам. Самый большой минус этой теории – не учитывается социальная и историческая ситуация.
Редукционистскому подходу противостоит синтезирующий подход к человеку. Его невозможно описать – для этого требовалось бы полное собрание томов по истории, биологии и психологии. Необходимость этого универсального подхода однако очевидна. Философия при этом задает общие методы и ориентиры исследования человека в его развитии. Правда, возникает закономерный вопрос: может ли философия стать
единой наукой о человеке. Так как строится образ не конкретного человека, а «человека вообще», который достаточно абстрактен и далек от жизненных прототипов.
Тенденция к универсальным образам заложена в природе человеческого знания.. Философия же исследует общие законы бытия, абстрагируется от процессов, происходящих на конкретных уровнях. К тому же идея «синтезированного» человека, «человека вообще» - это только идея человека реального. Степень близости идеи и жизни зависит от теоретических принципов каждой философской школы.
Однако «человек вообще», рассматриваемый в философии и особенно в ее областях, связанных с «человековедением» (мораль, этика), это образы идеальные в смысле полноты воплощения в них способностей.
Чаще всего индивида познает наука только в связи с общим, хотя необходимо выйти за пределы абстрактных рассуждений и понятий, посмотреть, как указанная диалектика конкретно преломляется в конкретной проблеме.
Молодой Маркс писал, что человек есть «индивидуальное общественное существо», то есть человеческая жизнь невозможна без общества, хотя гамма внутренних потребностей человека куда богаче того набора, что может предложить общество. В процессе общения всегда возникает взаимное отчуждение. В итоге общественное бытие всегда не совпадает с бытием индивидуальным.
Чаще всего в науке и в философских идеологиях пренебрегают индивидуальной стороной общественного бытия. Одновременно попытки свести индивида в систему общественных знаний наталкиваются на препятствия и непонимание.
Массовое сознание – это универсум. Это обязательная часть любого индивида и опирается на социальной и индивидуальный опыт. В отличие от массового сознания многие науки, идеологии существуют вне нас, это нечто надличностое. Массовое же сознание не имеет надиндивидукальных форм существования. Массовое сознание формируется в результате межиндивидуального общения и восприятия индивидами
немассовых форм сознания.
Согласно сложившийся традиции, отрицается самостоятельная роль индивида. Все в этом мире задается условиями бытия и эталонами группового сознания. Дилигенский даже пишет, что некоторые утверждают, что проникновение в сознание индивидуальное есть задача художественного познания, но никак не научного. Таким образом, научная проблема исследования человека подменяется задачей воспроизвести
уникальный облик индивида. Наука же познает индивида во всем его многообразии.
Индивид же значим. Например, автор монографии приводит пример, что именно подпольные организации таких вот носителей индивидуального, антимассового сознания и послужили началом крушения деспотического сталинского режима. Правда, нельзя забывать, что индивидуальности могут проявить себя только в обществе, потенциал превращается в реальные поступки в результате межличностного общения, в
процессе восприятия и осваивания человеческого опыта.
Тогда почему же возникло такое ощущение кризиса философии и смысла человеческой жизни? Ответ нужно искать в самом человеке, а точнее – в его субъективности. Ключ к проблеме – проблема соотнесения социального и индивидуального. Групповое, классовое сознание влияет на индивидуальное, на сознание отдельно взятого индивида. Хотя современная тенденция – принцип социальной идентификации,
основанный на противопоставлении категорий «мы» и «они» приходит в столкновение с все возрастающей потребностью в общечеловеческом единстве.
Историческую модель социально-индивидуального человека можно охарактеризовать как постоянное стремление к безграничному расширению материального богатства, завоевание природы и изъятие ресурсов. При этом человек стремится объединиться с ему подобными в группы, опирающиеся на определенные нормы, представления и знания. Существует межгрупповая и межиндивидуальная борьба. Межгрупповая – это
защита интересов одной группы перед лицом других. Логика поведения всей группы – умножение силы, как материально-экономической, так и военной. Эта модель действует не одно тысячелетние. Христианство начинало от проповеди любви к ближнему, а закончилось все инквизицией, век просвещения утонул в крови на гильотинах. В таких группах общий интерес рассматривается как нечто тождественное
интересу индивида, что в большинстве случаев позволят пренебрегать жизнью индивида. Общий принцип переустройства бытия ставится выше естественного движения жизни реальных людей. Сами же люди добровольно и с радостью участвуют в этой борьбе в качестве винтиков, потому что опираются на знания, освященные авторитетом группового сознания.
Но сегодня этот процесс пагубного подавления индивида уходит в прошлое. Философами и социологами отмечается процесс индивидуализации общества, вся социальная структура общества в России и по всему миру приходит в движение. Происходит размывание традиционных моделей группового человека. Индивидуалист получает право на выбор ценностей, отвечает за последствия своего выбора.
Отрицательные черты процесса индивидуализации:
• Десоциализация
• Уход в замкнутый мир адаптационных, потребительских и гедонистических ориентаций
• Социальные нормы становятся внешними условиями, к которым надо просто приспосабливаться.
Также ученые отмечают, что новый тип представителей индивидуального сознания несколько напоминает «бунтарей-одиночек» прошлых эпох, но в отличие от них этот тип становится слишком массовым. «Массовый индивидуалист» представляется как существо, лишенное устойчивых убеждений, легко подверженное внушениям. Но Дилигенский утверждает, что подобная неустойчивость, изменчивость современного
человека – это выражение свободы от социального влияния, от влияния массового сознания.
Человек уже не стремится к материальной и экономической экспансии. Если любой человек сможет отвлечься от заботы о хлебе насущном, то он найдет приложения своих способностей, не сводя их к материальному благосостоянию или превосходству над другими людьми.
Свидетельства возросшей «индивидуализации» общества – «антииндустриальные» движения 70-х годов прошлого века, подъем экологического движения.
Процесс индивидуализации изменил и познание мира современным человеком. В массовом сознании представления о мире отличались жесткостью, устойчивостью, у современного же человека нет единой картины мира. Мир – это нечто многообразное, противоречивое и разорванное. В модели старого мира социальное познание было простым воспроизведением знаний, накопленных ранее. Теперь особую ценность
приобрели знания индивидуальные, самостоятельно выработанные индивидом. Однако подобной свободой многие просто не могут и не желают пользоваться. Им гораздо легче привыкнуть к стандартам массового сознания.
Современное сознание отличают стремление к самостоятельному определению жизненных позиций, ориентация на свободный интеллектуальный поиск. Все эти тенденции образуют фундамент для строительства нового общества. Причем на Западе сейчас пытаются сочетать старый и новый типы сознания, то есть социальное обновление с преемственностью, поиск межгрупповой и общечеловеческой общности. Такой
подход гораздо более продуктивен, чем простое нигилистическое отрицание старой модели и попытка построить новую, «с нуля».
Подобный подход, сочетающий в себе много моделей познания мира ведет к подлинной междисциплинарности познания человека. О чем и говорилось в начале этой монографии Дилигенского. Без пристального внимания к проблемам человека «индивидуального» нельзя ни выйти из социально-мировоззренческого кризиса, ни решить экономические проблемы.
Замошкин Ю.А. Конец истории: идеологизм и реализм
//Вопросы философии, №3, 1990
Статья Френсиса Фукуямы написана в особом жанре, особо распространенном в США. Автор идет на высказывание суждений обобщенно-афористических, бросающих вызов привычным схемам. Статья Фукуямы стала сенсацией. Она провоцирует на обсуждение, хотя продуктивен только настоящий анализ, но такого автор монографии не в силах предоставить из-за ограниченности объема.
Есть веские основания считать нынешнюю эпоху переломной, подобные вопросы типичны вообще для конца каждого столетия или же тысячелетия. Пора спросить самих себя, а были ли созданы идеи и принципы, которые имеют общечеловеческую, универсальную и непреходящую ценность?
Каждое государство старается по-своему осуществить идею всеобщего благоденствия. Фукуяма обозначает совокупность этих идей как «современный западный либерализм», «Запад» в его понимании – это США, Канада и Европа. Но к концу XX века становится очевидна условность жесткой привязки демократии к этому региону. Мир устал от заявлений от триумфе запада. Правда, Замошкин признает, что Фукуяма
признает уникальность опыта и других стран, например Японии, что неудивительно.
Замошкин разбирает понятие «либерализм», чтобы показать, что теория Фукуямы односторонняя.
С эпохи Нового времени, то есть с 18 века, в разработке идеалов и принципов демократии участвовали Локк, Смит, Джефферсон. В политике в их представлении должна победить идея свободы выбора основных институтов власти. Была идеи идеального государства, органы которого обладали бы определенными полномочиями, но находились бы под контролем народа. Важен был принцип равенства всех перед
законом. Самый главный принцип в теориях указанных философов – самоценность индивида, его автономия и свобода, возможность проявлять инициативу и его личная ответственность за совершенные поступки. Что же касается экономических теорий, то здесь важны была свобода предпринимательской деятельности. Человек должен был быть постоянно побуждаем повысить эффективность своей деятельности,
приобретения знаний и новых технологий. Либералы обосновали право человека на частную собственность и ее защиту государственными институтами. Причем под частной собственностью понималась та, которая не принадлежала государству и общинам. Велась разработка идеала равенства возможностей любого члена общества независимо от его происхождения. У любого была возможность добиваться повышения
личного благосостояния, но непременно в соответствии с затраченными усилиями и в зависимости от трудолюбия. Каждый человек воспринимал эффективное вложение капитала как общественно значимое дело.
Новая идеология, пришедшая на смену этой идеи либерализма, - «Новый курс» Рузвельта, который совпал по времени с распространением учения Кейнса. Основные принципы этого понимания либерализма:
• Государство теперь должно принимать активные меры по защите свободы предпринимательства, рынка, должно ограничивать монополии
• Государство берет на себя разработку общей экономической концепции и осуществляет регулятивную деятельность
• Общество в лице государства и общественных органов должно помогать в соблюдении социальных, экономических прав своих членов
• Должны применяться меры по реальному выравниванию возможностей членов общества, особая забота должна быть оказана тем, кто находится в трудном положении (инвалидам, больным)
Большую ценность приобрели идеи, которые требуют коллективной организации действия, которые предусматривают выход за рамки рыночной конкуренции. Например, это частичное ограничение свободы рынка для улучшения экологических проблем.
До конца 70-х гг. в США термин «либерализм» применялся по отношению только к этим идеям. Те же группы, которые вернулись к классическому пониманию термина «либерализм» стали называть себя в противовес «консерваторами», в их употреблении слово «либерализм» было окрашено негативными коннотациями. Параллельно с американским либерализмом в Европе развиваются схожие идеи. Это делают люди,
входящие в социалистический интернационал. А спорящие с ними партии называются христианскими демократами или как-то иначе.
Замошкин огорчен, что в мире распространены одномерные и тенденциозные представления о либерализме.
В России либерализм чаще всего оказывался между радикально правыми и радикально левыми группировками, рассчитывающими на насилие: первые – для удержания власти, вторые – для ее ниспровержения. Либерализм называли «оппортунизмом». После октябрьской революции либерализм – объект бескомпромиссной идеологической борьбы. «Пражская весна» 1968 года была названа «проявлением буржуазного
либерализма»
Либерализм не стоит понимать однозначно. Движению свойствен динамизм и внутренняя противоречивость мысли. В рамках либерализма могут сталкиваться друг с другом идеи и идеалы во многом антимоничные.
Если бы Фукуяма имел в виду в своей статье целое широкое направление либерализма, то Замошкин бы согласился, то ему нет разумной альтернативы в рамках демократической мысли. Но Фукуяма имел в виду только американский либерализм.
Тезис Фукуямы о «конце истории».
Сегодня существует некая целостная идеология, предлагающая человечеству окончательную рациональную форму общества, где решены все противоречия и удовлетворены все человеческие потребности. И задача истории сводится только к тому, чтобы претворить в жизнь эту теорию. Возникает естественный вопрос: а не наступит ли после удовлетворения всех потребностей человечества обычная скука
деятельности? Замошкин же убежден, что подобной теории не может быть, в чем его убеждают реалии этого мира.
Фукуяма подчеркивает автономность развития идеологии. Но ведь любой идеолог, причисляя себя к либерализму или социализма, не может не дать ответы на вопросы, которые ставят спонтанное развитие истории. Как тогда в полной мере удволетворить общезначимые потребности, которые по своей природе представляют единство противоположностей?
• Человечество оживает постоянного повышения уровня жизни.
• Отмечается рост притязания на более высокое качество жизни.
Удовлетворение этих запросов возможно только при условии постоянного роста совокупного общественного богатства. Но число людей возрастает, а естественные ресурсы жестко ограничены. Соответственно, эти идеологии, которые предлагают удовлетворение потребностей всего человечества, нереально оптимистичны. В то же время они связаны с теорией о «конце истории», когда идея создать общество, в
котором «всего на всех хватит» не выдерживает проверки реальности.
У человечества не может быть единого способа добиться благополучия, увеличить рост общественного богатства. Замошкин приводит следующий пример.
В 80-е годы в США заговорили о большей либерализации рынка, потому что наступал кризис, из него надо было как-то выходить. Но как только рынок стабилизировался, то заговорили об опасности «тоталитаризма» рынка. Для постоянного удовлетворения общественных потребностей, которые антимоничны по своей природе, нужны различные методы, которые тоже могут быть друг другу противоположны. Никакая
идеология не может решить вопрос о приоритете этих потребностей. В истории есть и будут циклы, когда то одна, то другая потребность заявляет о себе с большей силой. Поэтому идеи Фукуямы об универсальном государстве и единственной идеологии не совсем ясны, когда налицо эта антимония потребностей. Кроме того, чувство полного удовлетворения единственной идеологией рождает в человеке снобизм и
мессианские идеи, хотя человек постоянно нуждается в критической саморефлексии.
|
