ХРИСТИАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Реферат по философии
Конспект науной литературы по
Теме культуры .
Студентки 209гр. Афанасьевой М.
Москва - 2004
Вопросы Философии. 1993 год №3
Христианство и культура
Лобковиц Н.
Задумываясь о своей вере и над вопросом, что значит быть христианином, мы обычно, прежде всего, вспоминаем о таких вещах, как догмы, таинства, мораль и очень редко – о культуре. И. наоборот, рассуждая о культуре, мы очень часто забываем о христианстве. Тема культуры и тема христианства на первый взгляд имеют мало точек соприкосновения…
Все мы – европейцы и американцы принадлежим к одной культуре, сложившейся под влиянием христианства и значительно в большей степени, нежели под влиянием чего-нибудь еще. Сколь огромно влияние христианства можно показать наглядно, если обратиться к той области научно-исследовательских работ, которые самым осязаемым образом сформировали нашу эпоху: к технологиям и научным открытиям. Ни
техника, ни наука не могли бы существовать без культуры, религиозных установок которой десакратировали природу. Так, нас это сделало христианами. Христианство трансформировало европейское наследие, включив его в сотав трансформированной веры, которая легла в основу западной культуры. Можно привести много примеров, чтобы показать, как наше мировоззрение было бы совершенно другим, если бы не
явилось христианство, сформировавшее нашу культуру. Правда, сегодня это сложно: наша культура лишалась духовной жизни.
Влияние христианства на формирование нашей культуры было столь огромно, что можно указать лишь одно, еще более глубокое влияние- человеческую природу – как таковую. И тем не менее сегодня оно почти сошло на нет. Христианство составляет основу всего нашего культурного наследия, но в нынешнем продолжении нашего культурного развития оно уже не играет существенной роли.
Существует несколько довольно четко разделенных позиций, с которыми можно подходить к утрате христианской культурой влияния. Во-первых, это гегелевская позиция: христианство является лишь наследием безвозвратной ушедшего прошлого. Вторая точка зрения проявилась в двух течения внутри Церкви- консерваторов и ревивалистов. При этом консерваторы желали сохранить христианство как наследие,
веруя, что все кончится хорошо, а ревивалисты выдели выход исключительно в личном обращении как можно большего числа христиан. Н.Лобковицу принадлежит третья точка зрения. Я начала он говорит о культуре в целом: не будь мы причастны к нашей культуре, ни один из нас не мог бы быть тем, что он есть. Культура часто проникает чрезвычайно глубоко в нашу природу; так глубоко, что мы порой
считаем истиной то, что на самом деле порождает культура. Между консерваторами и прогрессистами выражено, где кончается природа и начинается культура. Так или иначе, но культура выступает одновременно и как нечто объективное, в высшей степени не зависимое от нас, и нечто само собой разумеющееся, если мы не выходим за рамки одной- нашей собственной культуры.
Одна из самых важных особенностей истории – это то, что она является продуктом культуры. В самом деле, нетрудно доказать, что история становится возможной благодаря культурному инструменту- языку, который устанавливает связь между поколениями. Природа знает изменения, знает «прежде» и «потом», но это еще не составляет истории: мы сами проецируем на природный процесс то, что мы знаем как
историю. Историчность предполагает историчность по поводу значения событий: процесс рефлексии постоянно меняет это значение и в свою очередь воздействует на культурное творчество последующих поколений. В одном деле, мы осознаем культуру как культуру только тогда, когда видим в ней продукт человеческой деятельности. Мы живем, словно в сумерках, быстро теряя из виду результаты нашего
действия. Что же в такой ситуации остается на долю христиан? А прежде чем ответить на это вопрос, автор делает некоторые замечания на тему «секуляризации». Ибо суть того, что автор пытается сказать относительно утраты христианством влияния на нашу культуру, нетрудно свести к тривиальности, отождествляя эту утрату с известным процессом секуляризации( обозначающего все ускорявшийся процесс,
когда Церковь, затем христианство и в конце концов религия утрачивают свою позиции в западной культуре. И все же, хотя Церковь отказывается от своей роли религиозного авторитета в этих секуляритивных сферах жизни, не следует думать, что христианство вообще махнуло рукой на свою культурной место. Напротив, Церковь показывает открыто свою подлинную миссию, и, от автора, учить с каждым днем
понимать ее все яснее – процесс далеко не безболезненный.
Вот автор подошел вплотную к ответу на вопрос, который поставил в самом начале, как нам смотреть на утрату христианством влияния на культуру сегодняшнего мира, и, соответствии с этим, какой образ действий нам следует избрать? И здесь автор обращается к работе Гегеля «Философия права» о том. что христианство представляет собой несомненную ценность наследия, которое, однако, не может и не
должно претендовать на участие в дальнейшем развитии современной культуры. Автор же статьи считает, что этот взгляд Гегеля не замечает самого существенного: что эти самоочевидные для нас истины, в отличие от истин логических и математических, покоятся на культурных предпосылках. Чего нельзя заметить, стоя на гегелевской точке зрения: наследие нежизнеспособно, во всяком случае,
недолговечно: как только корни перестают питать его совсем, оно тоже обречено.
Все наших культурные идеи рассыпаются как карточный домик , когда из-под них исчезает их основание- христианская вера.
Разумеется, явление секуляризации можно объяснить многими причинами, однако, одна из основных: позиция самой Церкви – включая и нас с вами. Слишком поздно она осознала, что суть , скорее всего, в том, чтобы Церковь была здесь, рядом с нами, откликаясь на наши нужды , отвечая на самый насущные вопросы и не навязывая себя другим.
Христианство, отвергнув все прочие религии, как то позабыло о том, что оно само- тоже религия, хотя и основывающаяся на самооткровении Бога; что оно обращено к той части человеческого существа, которая лежит по ту сторону рациональности. Об этом упущении Церкви свидетельствует, по мнению автора, и повальное увлечение молодежи восточными религиями и другими культурами.
В чем же заключается долг христианства сегодня? По мнению автора, папа Иоанн Павел II собственными примерами постоянно дает реальный ответ на этот вопрос- и своими заявлениями, и всем своим поведением. Первый долг Церкви по отношению к культуре- обеспечить внимание к глобаль6ным проблемам и заботам человека, отстаивать достоинства личности, исходя из самого глубокого и универсально
понимания его природы.
Восстанавливать влияние христианства на культуру , просто делая все, чтобы помочь человеку стать еще человечнее, не забывая при этом, что католическая вера могла сказать об этом предмете гораздо больше, чем не- христиане дают себе труд услышать.
Далее отметив основные «опасные тенденции», автор отмечает убеждения, что самый значительный. А , может быть, и единый реальный вклад, который могут сделать христиане в сегодняшнюю культуру- это борьба за справедливость, мир. Равенство. Эмансипацию и т.п.- за достижение целей политически и социально. А самое главное, мы должны сохранять «религиозное чувство».
В заключение автор замечает еще одну вещь: почти все убеждения, катастрофы и беды берут свое начало в головах людей человеке, вроде нас с вами- людей с университетским образованием, интеллигентов. Слишком часто самые благородные идеи превращаются в самые бессовестные и жестокие идеологии – «наш долг: этого не допустить».
Реевангелизация нашей культуры - наше общество нуждается в том, чтобы ему заново несли апостольскую Благую Весть- означает, или по крайней мере предполагает, что мы должны поддерживать и охранять в нашей культуре все, что не противоречит подлинной природе человека с его надеждами и страхами, с его стремлением отыскать смысл, с его потребностью быть честным с самим собой.
«Как президент университета я часто сталкиваюсь с неприятной обязанностью говорить об «идее университета» вообщем. Вещь малоприятная- трудно избежать банальностей; разве что пытаться хоть как-то обыграть их, чтобы звучали интереснее. Но один нетривиальный момент: тот факт, что университет всегда был и остается носителем специфической культруы, исключительно важной для культуры нашего
общества в целом- это склонность к размышлению, рефлексии. Для меня это- великая и своеобразная добродетель, заключенная в способности не отступать от своего понимания истины и одновременно слушать других- в убеждении, что им могли открыться иные аспекты той же истины, ускользающей от нашего внимания. И , может быть, главный наш долг как христиан и интеллигентов одновременно- это ответить
на сохранность и преумножение этой добродетели. Мы обязаны постоянно задавать себе вопрос о последнем, высшем назначении человека. Имея в виду не только отдаленное будущее, но и то, что происходит здесь и теперь.
Перевод с английского Т.Ю.Бородай
Вопросы Философии. 1989год. №2
Существуют ли универсалии в сфере культуры?
Ойзерман Т.И.
Тема существования универсалий в сфере культуры явно не укладывается в традиционную, сложившуюся уже в античной философии постановку поблемы универсалий. Универсалиями называют общие пнятия, категории прежде всего, а также формы всеобщности, поскольку они признаются присущими не только мышлению, но и независимы от реальности.
Идея универсалий в сфере культуры предполагает нетривиальный подход к традиционной проблеме. Такой подход не может быть осуществлен путем экстраполяции понятия универсалий на феномены культуры. Новый подход, без которого обсуждаемая проблемы не может быть не только решена, но даже правильно поставлена, требует, на мой взгляд, и некоторого пересмотра эпистемологической постановки проблемы
универсалий. И здесь автор останавливается вкратце на этом моменте. Одним из выдающихся достижений современной науки является эпистемологический вывод, к которому философия пришла в середине 19 века: эмпирическое суждение. Отказ от абстрактного понимания есть эпистемологический императив, который следует применять и к универсалиям. В мире, как показала история естествознания, существую
начальные различные уровни, типы всеобщностей, степеней и т.д. Следует разграничивать общность и тождество. Важный принцип гегелевского диалога: принцип единства тождества и различий (тесно связанных друг с другом). Тождество- лишь момент общности. Анализ и развития общих понятий становится плодотворным лишь тогда, когда мы включаем в него те моменты особенного и единичного, от которых мы
сначала абстрагировались.
Принцип единства общего, особенного и единого в вышей степени важны для понятия человеческого бытия, в котором общее, особенно единое, в равной мере существенны. И эта констанция общего, суммируясь является для автора исходным пунктом в решении проблемы: существую ли универсалии в мире культуры. Автор считает глубоким заблуждением всякое умаление сущности межличностных различий, а тем
более, различие между народами, стадиями исторического развития человечества, культур, цивилизаций. По убеждению Ойзермана, сложность проблемы универсалий в сере культуры состоит прежде всего в том, что общее, особенно индивидуальное, не существую сами по себе; они лишь различно взаимодействуют, превращаясь друг в друга в моменты единого целого.
Теперь перейдем непосредственно к вопросу «Существуют ли универсалии в сфере культуры?», конкретизируя: существует ли нечто общее между культурами, отделенных друг от друга тысячелетиями истории человечества? Имеется ли нечто общее между культурами разных народов, существующих в одну и ту же историческую эпоху, но существующих отдельно друг от руга.
Правомерность такой общей постановки вопроса очевидна, но, вместе с тем недостаточна. Говоря об универсалиях в сфере культуры, следует иметь в виду существенно общее и все то, что образует его основу. Культура- это специфическая человеческая деятельность и ее предмет, а также институциональная объективизация, которая имеет место в самом человеке, так и в создаваемом им мире культуры:
культура есть то, что делает человека человеком.
То обстоятельство, что содержание культуры многообразно и противоречиво, так же как и существование множества культур, в том чисел и явно несовместимых друг с другом, вполне закономерно, неизбежно. Человечество создает различные, при этом челочек является продуктом культуры. Важно осмысление многообразия связей между культурами попыток ответить на вопрос, имеется ли общая основа
многообразия культур, существует ли единство различных культур, возможна ли общечеловеческая культура? Речь фактически идет о выживания человечества. Необходимо правильно оценить качественное различие между культурами. Каждой культуре нередко не хватает того, что имеется в культуре других народов. История показывает, что способность одного народа осваивать достижения другого- один из
главных показателей жизнеспособности его культуры – его прогресса. Именно на этом пути взаимодействия культур и складывается общечеловеческая культура, единая и вместе с тем многообразная.
Таким образом, к проблеме универсалий в сфере культуры необходимо подходить, в полной мере учитывая диалектические превращения единичного в особенное, а особенное во всеобщее.
Б.Малиновский, выдающийся английский антрополог, полагает, что основными элементами культуры, которые он называет институтами, имеют биологическое основание, а нередко также и биологическое происхождение. В этой связи он утверждает, что совершенно несовместимы элементы культур разных эпох и народов, обладают функциональной общностью- выполняют одну жизненную функцию. Очевидно, что нет ни
малейшего сомнения в существовании универсалий культур.
Малиновский принципиально придерживается дескриптивной характеристики культур, т.е. считает неправомерной ее нормативную характеристику. На взгляд автора статьи, нормативная характеристика не может быть исключена из понятия культуры, хотя бы потому что всякая культура заключает в себе многочисленные нормы. Необходима нормативная характеристика культуры, хотя она является односторонней.
Таким образом, культура не есть все то, что делают люди, в отличие от того, что происходит в природе существования не только культуры, но и бесконечного отрицания культуры, борьбы против нее. Иное дело, что культурный вандализм существует в рамках самой культуры как проявление ее разложения, самоотрицания.
Достаточно беглого взгляда на историю народов и человечества в целом, чтобы прийти к выводу: в каждой культуре мы находим уважение к трудолюбию, хотя оно и не разделяется всеми людьми, принадлежащих к данной культуре. Также особенно ценится почтительное отношение к материнству, гостеприимство – это общепринятые обычаи и нормы. (тоже универсалии). Несомненные универсалии народов: восхищение
смелостью, мужеством, самообладанием перед лицом смерти, также презрение к трусости. То, что делает универсалии в сфере культуры общим элементом жизни разных народов- это их предпочтения. Индивидуальна любовь, свободный выбор спутника жизни стали признанной нормой, а следовательно и универсалией культуры.
Возможность существования универсалий культур отвергается в наиболее систематической и концептуальной форме теории локальных цивилизаций. Согласно ей все цивилизации – самодовлеющие социальные системы, радикально отличающиеся как от тех, которые им предшествуют, так и от тех, которые придут на смену – нет преемственности. Поэтому существуют, как минимум, два неустранимых изъяна:
1) субъективное видение мира каждой цивилизацией – все однократно, неповторимо в силу необратимости «времени»
2) теория абсолютизирует некоторые существенные черты тех давно ушедших в прошлое эпох, когда народы существовали обособленно друг от друга – не взаимодействовали.
В данной связи необходимо разгрузить понятие «истории человечества» и «всемирной истории»: (по Марксу) «Всемирная история существовала не всегда; история как всемирная история – результат многовекового общественного развития.
Еще 140 лет назад Карл Маркс и Ф.Энгельс утверждали: «На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства происходит всестороння связь и всестороння зависимость наций друг от друга»
Мирное существование государств и сотрудничество народов является, следовательно, политическими принципами, осознанной объективной необходимостью, которая становится уже вершиной культуры.
Также налицо новый экологический императив, безусловно, требующий сохранения единства человечества с природой. Экологический императив, создание которого объединяет усилия всех народов. Может стать новой, облагораживающей человеческую жизнь реалией лишь как система спецорентиованных культурных универсалий.
История человечества, насколько она превращается во всемирную историю, по-новому ставит вопрос о простых нормах нравственности, т.к. речь идет уже о взаимоотношениях народов, сотрудничестве в сфере экологии, политики и культуры. В этой связи понятие необходимого регулятивного принципа международных отношений, сформированное Марксом более века тому назад, для людей было чем-то вроде благого
утопического пожелания. И теперь мы ближе к решению к этой задачи. Таким образом, новое мышление, необходимость которого была впервые осознана вследствие реальной ив возрастающей опасности самоуничтожения человечества в ядерной войне, является единственной альтернативой. Оно еще не стало универсалий культуры, но автор рассматриваемой статьи убежден, что станет таковой.
Подводя итоги, Ойзерман отмечает, что универсалии культуры являются частью фактом, частью императивом, который также надо рассматривать как феномен культуры. Превращение истории человечества во всемирную историю означает становление универсальной культуры в масштабе человечества. Современная глобальная проблема выживания человечества, прежде всего, стимулирует становление новых культурных
универсалий. Они необходимы для того, чтобы коренной исторический вопрос эпохи - «быть или не быть»- был решен в интересах всего человечества.
«Общественное сознание и его формы» 1986 год
под редакцией Толстых
Предисловие.
Проблема общественного сознания активно разрабатывалась и разрабатывается нашей философской наукой. Понять и объяснить неубывающий интерес философии к проблематике сознания нетрудно. Социально- философская теория марксизма начинается с выяснения взаимоотношений общественного бытия и общественного сознания ( это и есть «основной вопрос»), которые в реальной истории весьма подвижны,
изменчивы требуют соответствующего их фактическому состоянию осмысления. А усложняющаяся практика социалистического строительства на каждом новом своем витке заметно повышает значение и роль субъективного фактора вообще, сознательности людей в частности. Короче, перед нами один из тех «общих вопросов», которые составляют идейно- теоретическую основу решения возникающих в ходе общественного
развития в многочисленных конкретных, «частных» вопросов..
Помогая пролить свет на новые факты, события и тенденции развития общества, человеческой истории, данная философская тема под влиянием меняющейся социальной практик и сама предстает в новом свете. При этом диалектико- материалистические принципы подхода к проблеме сознания остаются незыблемыми, а само учение, содержательно обогащаясь в соответствии с потребностями времени и достигнутым
уровнем социального знания, обретает новую форму. Широкий социальный взгляд на духовную, идеологическую сферу позволяет подойти к осмыслению общественного сознания как сложного противоречивого процесса, определяемого динамикой изменений и сдвигов в общественном бытии, характером взаимодействия духовного фактора с общественной практикой. Зрелость общества в немалой степени зависит от
зрелости сознания, от духовного прогресса, который измеряется соответствием правде общественного дела, масштабам участия сознания в преобразовании действительности. Потребность в существенном повышении уровня сознательности и культурности общества в период ускорения его социально- экономического развития осознается ныне все глубже. Но это не зна¬чит, что не возникает проблем — весьма
острых, как отме¬тил партийный съезд,— в реальной практике функциони¬рования сознания.
I • Осуществление скачка, крутого поворота в экономике, ' в самом общественном производстве требует весьма серь¬езной перестройки сознания, в первую очередь экономиче¬ского и социального мышления, освобождения от обреме¬нительных пут устаревших представлений, привычек и традиций. Речь идет не просто об «опережении» событий работой общественной мысли. Как никогда раньше, важно привести в
действие переориентирующую — и «перестраи¬вающую»!— функцию сознания, которое, согласно изве¬стной марксовой формуле, призвано не только объяс¬нять мир, но и изменять его к лучшему' в соответствии с продуманными рекомендациями «всеобщего интел¬лекта» 2.
В подобной оценке роли сознания нет ни грана идеа¬лизма. Опыт истории подтверждает множеством приме¬ров: прежде чем те или иные качественные, революцион¬ные изменения происходили в реальности, они более или мопсе основательно «планировались» и «репетировались» в уме, идеально складывались в головах творцов этих изме¬нений. В обществе, которое сделало своей сознательной целью коренное
переустройство человеческих отношений и образа жизни людей, такое продумывание и планирова¬ние хода собственного развития должно стать нормой его повседневного бытия, законом деятельности людей и дей¬ствительно научного управления.
На каждом этапе исторического движения оказывается по-новому актуальным знаменитое ленинское положение о том, что социалистическое государство сильно сознатель¬ностью масс3.
Проблема сознательности выступает в самом широком аспекте общественного развития: начиная с эле¬ментарного уровня — с требования наладить дисциплину, порядок и организованность во всех областях обществен¬ного производства и каждодневного бытия людей и кончая степенью и характером участия трудящихся в управлении обществом, овладении ими своими собственными отноше¬ниями. Мысль о
сознательности как мерке и показателе реально, на деле достигнутого переустройства жизни на со¬циалистических началах получила ныне новый толчок и развитие.
1 См.: Мирке К., Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 266.
2 См. там же, т. 46, ч. II, с. 215.
3 См.: Лепим В, И. Поли, собр. соч., т. 35, с, 21
Сознательность — это и важнейший признак ка¬чества жизни, и синоним разумности, общественной разви¬тости человеческих потребностей и интересов, и непремен¬ное условие перехода к полному равенству, и, наконец, характеристика самодеятельной, в коммунистическом по¬нимании этого слова, личности. (Заметим в скобках, что важная в практическом и интересная в теоретическом пла¬не идея «фаз
сознательности» общества в пашей науке еще не разработана, даже не поставлена как исследова¬тельская задача.)
Партия считает своей важнейшей обязанностью «трез¬во следить за действительным состоянием сознательно¬сти» ', имея в виду не отдельные участки и лиц, а обще¬ство в целом. Почему этот совет и завет В. И. Ленина зву¬чит сегодня особенно злободневно? Состояние сознания масс — это не только субъективный образ социальной ре¬альности и ее самохарактеристика. Поскольку сознание признается
существенным и необходимым компонентом об¬щественно-исторического процесса в целом, важнейшим инструментом его самодвижения и саморазвития, постоль¬ку внимательно следить за тем, как реальная действитель¬ность отображается в головах людей, и трезво учитывать фактическое состояние сознания есть обязательное усло¬вие научного управления обществом (ведь без «обратной связи» управление
окажется фикцией).
По состояние сознания — это еще и свидетельство, знак, сигнал того, насколько укоренились в бытии людей устои и принципы данного общественного жизнеустройства и ка¬ковы реальные успехи преобразовательной деятельности масс. Ибо только то и можно считать состоявшимся на практике, что «вошло в сознание», стало образом жизни и.живой психологией большинства членов социалистиче¬ского общества.
«Партия исходит из того,— говорится в новой редакции Программы КПСС,— что воспитание чело¬века неотделимо от его практического участия в созида¬тельном труде па благо народа, в общественной жизни, в решении1 задач социально-экономического и культурного строительства. Отрыв от действительности, от ее реальных проблем обрекает идейно-воспитательную работу на абст¬рактное просветительство,
беспредметную словесность, уво¬дит в сторону от насущных задач коммунистического со¬зидания»2.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 42.
2 Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1986, с. 51-52.
В переходе от экстенсивного развития к интенсивному нуждается не только общественное производство, но и вся социально-преобразовательная практика социалистическо¬го общества. Важнейший признак ее интенсивного разви¬тия — степень научной оснащенности, теоретической обос¬нованности и продуманности самой структуры принимае¬мых обществом решений.
В связи с этим резко возрастает значение теории как синонима наиболее высоких и разви¬тых форм организации общественного сознания в целом. Ныне остро встает вопрос о самой общественной практике как сознательной деятельности, или, говоря словами К. Маркса, о том, «до какой степени условия самого обще¬ственного жизненного процесса подчинены контролю все¬общего интеллекта и преобразованы в
соответствии с ним; до какой степени общественные производительные силы созданы не только в форме знания, но и как непосредст¬венные органы общественной практики, реального жизнен¬ного процесса» '. Развивая тезис о единстве общественного бытия и общественного сознания применительно к совре¬менным условиям, партия говорит о необходимости, с од¬ной стороны, идеологического обеспечения
решаемых об¬ществом экономических и социальных задач, а с другой — экономического и социального обеспечения самой идеоло¬гической и воспитательной работы.
Будущее за зримо проступающей уже тенденцией бо-! лее равноправных, взаимно обязательных отношений об-: щественной теории и общественной практики, при которых только и оказывается возможным осознавать ближайшие и дальние результаты последней раньше, чем они будут на¬вязаны людям обтгвктивным ходом событий. И очень важ¬но сделать ростки таких отношений предметом серьезного научного анализа,
преодолев отрыв общественной теории от живой реальности, уклонение от ряда назревших и на¬болевших практических проблем (скажем, от таких фено¬менов реальной практики, зафиксированных обществен¬ным сознанием, как явления типа «человек не хочет рабо¬тать», «не хочет брать на себя ответственность», различ¬ные формы карьеризма, проблема пассивного,
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. II, с. 215.
инфантиль¬ного существования в условиях социалистического общест¬ва и др.). Тем более что в самой социальной практике на¬блюдается напряженный поиск решения острых проблем, плодотворность которого во многом зависит от внимания к ним научной теории.
В предлагаемой книге делается попытка определить и оценить достигнутый уровень философского осмысления проблемы общественного сознания, исходя из потребно¬стей динамично развивающейся социальной действитель¬ности. Разрешение противоречий в развитии современного советского общества, перестройка общественного произ¬водства, перевод его на интенсивный путь развития не¬мыслимы без
существенного изменения угла зрения на роль сознания и сознательности в системе самой общест¬венной практики, уточнения критерия их оценки в дея¬тельности людей и социальных институтов. Все это при¬звана сделать общественная наука.
Собственно, именно желание внести свой вклад в реше¬ние этой задачи и явилось внутренним побудительным мо¬тивом и предпосылкой, объединившей авторов данной кни¬ги и обусловившей организацию излагаемого в ней мате¬риала. Вопрос, интересующий авторов, может быть постав¬лен так: насколько целеустремленно и последовательно фи¬лософская теория, характеризуя социальную природу и роль сознания,
фиксирует его функцию быть осознанным бытием"} Предметом внимания, иначе говоря, оказывается одновременно практическая и теоретическая проблема «превращения общественного сознания в общественную силу» ', поставленная в прямую связь как с исторически¬ми и социокультурными изменениями предметно-практи¬ческой деятельности современного субъекта общественно¬го производства, так и с
перспективами теоретико-позна¬вательных исследований. Делая акцент на действенности, жизненности, практической результативности изучения проблемы общественного сознания, авторы книги опирают¬ся на уже проведенные исследования и, сохраняя верность давней традиции изложения темы (что и подчеркнуто в названии), пытаются продвинуться несколько дальше в ее разработке. Обращаясь к малоизученным
или спорным мо¬ментам и вопросам, они стремятся занять четкую позицию в оценке достигнутого теоретического уровня анализа проблемы. Это предполагает, с одной стороны, критиче¬ское преодоление методов анализа, построенных на повто¬рении давно известного, а с другой — использование бога¬того потенциала марксистской методологии в решении сложных вопросов темы.
Существуют разные аспекты и срезы (плоскости) рас¬смотрения сознания — сознание и бытие, сознание и иде-альное, идеал и действительность,'общественная теория и общественная практика и др. Каждый из них может стать предметом специального анализа. Так, обсуждение обще¬социального вопроса о дальнейшем развитии социализма с учетом достигнутой им степени зрелости чрезвычайно ак¬туализирует тему
соотношения идеала и реальности, соот¬ветствия сознания общественному бытию, взаимодействия общественной теории и общественной практики. Но раз¬граничение аспектов рассмотрения общественного созна¬ния не самоцель. Самое главное, видимо, заключается в том, чтобы увидеть и раскрыть тесную связь между ними, • попытавшись дать целостную картину функционирования и развития общественного
сознания. Осуществить это вряд ли можно, не преодолев некоторые еще бытующие в на¬шем обществознании представления. Это, во-первых, от¬рыв сознания от общественного бытия, происходящий под знаком преувеличения относительной самостоятельности общественного сознания, превращаемого подчас в некую бессодержательную идеальную форму, наделенную особой активностью (наподобие аристотелевской
«формы форм»); во-вторых, отрыв общественного сознания от индивидуаль¬ного, когда декларативное признание их «единства» не ме¬шает им существовать в исследованиях обособленно друг от друга и от реальности; в-третьих, понимание связи со¬знания с реальностью как всего лишь процесса рациона¬лизации опыта обыденного сознания, так сказать, «онаучи-вапия» последнего, придания ему статуса
идеологии (или духовного производства, как часто ныне говорят). Само¬критичность обществознания в оценке достигнутых резуль-татон изучения сознания откроет новые перспективы в на¬учной разработке этой сложнейшей проблемы.
Особое место в пей занимает вопрос о конкретных фор¬мах общественного сознания (политическом и правовом сознании, морали, искусстве, религии, науке, философии),
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 16, с, ,198,
которые как некая целостная система представляют богат¬ство и многообразие духовной жизни общества.
Создавая в процессе общественно-исторического освое¬ния, преобразования мира определенные социальные общ¬ности, виды общественной связи, человечество вырабаты¬вает и соответствующие им способы построения объектив¬ных мыслительных форм, в которых оно «по воле» складывающихся обстоятельств и условий осмысливает, осо¬знает собственное общественное бытие. Так, в условиях су¬ществующего
разделения труда общественное сознание ре¬ализует себя в определенных, общественно значимых об¬щих формах его присвоения или способах самосознания.
Но отсюда вовсе не следует, что соотношение обществен¬ного сознания и его конкретных форм можно трактовать по аналогии с диалектикой всеобщего и единичного. Рас¬пространенная в нашей философской литературе точка зрения, что общественное сознание выступает законом и «полем» рождения, функционирования и гибели его конк¬ретных форм, не позволяет объяснить, скажем, явно про¬тиворечивое
взаимодействие философии и науки, науки и искусства, искусства и морали, морали и религии или по¬нять, почему в зависимости от конкретных исторических обстоятельств одна из форм — мифология, мораль, филосо¬фия или политика — отражает наподобие общего зеркала все остальные формы, выражает их общественную приро¬ду. Что вообще представляет собой общественное созна¬ние — всеобщее ли, вобравшее
в себя деиндивидуализиро-ванное и повторяющееся в содержании и развитии его конкретных форм, или нечто другое, никак не сводимое и не выводимое из совокупности последних? Такая постанов¬ка вопроса побуждает исторично подойти к раскрытию сущности общественного сознания, что, согласно марксиз¬му, можно сделать лишь посредством анализа взаимодейст¬вия сознания с общественным бытием и показать
истори¬чески и социально обусловленный характер возникновения и развития каждой из его конкретных форм.
В совокупности формы сознания образуют особую сфе¬ру духовной жизни и деятельности людей в социалистиче¬ском обществе, главное назначение которой — «производ¬ство человека», или, говоря конкретнее, сознательных уча¬стников коммунистического преобразования мира. Приоб¬ретая характер целостной системы, социализм во много раз усиливает социально-мобилизующее и преобразующее значение научной,
марксистско-ленинской идеологии, де¬лая науку, искусство, мораль, правосознание факторами прогресса не только духовной, но и материальной и соци¬альной сфер. Воздействие сознания в этих условиях приоб¬ретает комплексный и всесторонний характер, отражаясь на всех сторонах и областях общественной жизнедеятель¬ности. Поэтому в предлагаемой читателю книге при харак¬теристике той или иной формы
общественного сознания определенное место отводится ее взаимосвязи с другими конкретными формами.
Если проделанная авторами работа будет способство¬вать нриращешш знания по проблеме сознания и даст но¬вый толчок к ее теоретической разработке, они могут счи¬тать свою задачу выполненной.
|
