К. М. Кантор

К. М. КАНТОР
Тимошенко Евг., 214 гр. д/о
1. Кантор К.М. «Два проекта всемирной истории», Журнал «Вопросы философии», М, 1980, № 2

В своей статье автор проводит параллель между двумя историко-философскими концепциями – христианской и марксистской. В частности, он утверждает, что схожи между собой новозаветная Нагорная проповедь и, собственно, Коммунистический Манифест. В них заключена одинаковая идея, которую можно выделить как ключевую. Автор статьи называет Нагорную проповедь Христа и Коммунистический манифест близнечными воззваниями, утверждая, что и в том, и другом случае привилегированные классы одинаково заклеймены позором, а «труждающиеся и обременённые» одинаково восхваляются. Итак, главная идея обеих объектов изучения заключается в возвещении неизбежного падения богатых и возвышения бедных. Эта мысль принадлежит, по словам Кантора, проповеднику Э.Кастельлуэво.
На родство идей марксизма и христианства одним из первых обратил внимание Густаво Гутьеррес, которому принадлежит известное изречение, гласящее, что «Христос был первым социалистом». Он же сделал вывод после последовательного изучения философии марксизма и также христианской философии, что спасение в христианском понимании очень близко тому, что марксизм понимает под освобождением.
Кроме того, исследовали связь идей марксизма и христианства русские философы начала прошлого века С.Булгаков и Н.Бердяев. В частности, они отмечали, что марксизм заимствовал многие идеи христианства, и даже указывали, в какой именно форме было произведено это заимствование. Так, в марксизме избранный народ, носитель мессианской идеи (как позднее в христианских сектах народ «святых») заменяется пролетариатом. Роль сатаны в марксизме досталась на долю класса капиталистов, возведённых в ранг метафизического зла.
Новый аспект в рассмотрении проблемы связи марксизма и христианства внёс Талкотт Парсонс. Он отмечал, что особенно интересна и важна для исследователя параллель между миссией Христа и миссией пролетариата. Эти миссии или предназначения Парсонс находит почти тождественными. Вот какие объединяющие черты в них видит исследователь.
Обе миссии мыслятся человеком возможными и значительными. Это обусловлено самой спецификой двойственной природы Христа и пролетариата. Таким образом, само понятие труда обретает в марксовом мифе символическое значение, которое параллельно значению, которое обретает страдание в христианском мифе.
В пользу фактов, на которые обратил внимание Парсонс, говорит и то, что есть много точек пересечения между ранним аскетическим протестантизмом и непосредственно марксизмом. Ранний аскетический протестантизм ещё называют первоначальным кальвинизмом. Он и есть ближайший аналог марксовой парадигмы. Если вдуматься, то точки пересечения между двумя течениями действительно налицо. В обоих случаях предполагается, что «царство Божие» может быть установлено на Земле.
Далее Кантор обращается к отношению Маркса к Христу и религии в юности. Во время обучения в университете Маркс ещё не был атеистом. Более того, Христос был идеалом для Маркса в то время. Кантор отмечает несколько черт христианства, которые привлекали Маркса и Энгельса в христианском учении. Итак, это –
- прорыв христианства в историю из замкнутой на себя циклической, космологической культуры, а также
- мощный импульс историческому продвижению человечества от рабства к свободе, от свободы немногих к свободе каждого
Далее Кантор обусловливает господство христианства в современном мире с точки зрения исторических причин возникновения и развития христианской религии. Итак, есть ряд обстоятельств, повлиявших на повсеместное распространение христианства и приобщение к нему широкого слоя различных обществ.
Дело в том, что в отличие от других мировых религий (таких, как буддизм и ислам) христианство возникло в государстве, где наряду с многочисленными покорёнными народами, порабощёнными единоличной верховной властью, оказался и народ-завоеватель, ранее пользовавшийся гражданскими и личными свободами. Этот народ очень остро осознавал несправедливость общественного устройства жизни, при котором оказался лишённым всех своих привилегий. Это осознание было болезненным для этого народа, и во что бы то ни стало его представители хотели восстановить справедливость.
Что касается старых языческих религий и иудаизма, то они уже не соответствовали на том витке исторического развития и при той исторической ситуации реальным духовным запросам индивида многонационального общества, подверженного разобщённости и выделению маргинальных слоёв. Таким образом, старые религии пришли в упадок. И философия как наука тоже, ибо была элитной, недоступной для понимания рядового индивида.
То есть в обществе остро ощущалась потребность в новой религии, доступной массам, но при этом и обращённой к каждому индивиду персонально, без различий наций, религия, которая способна вернуть индивиду утраченную свободу. Такой религией и выступило христианство во время этого всеобщего экономического, политического, интеллектуального и морального разложения в обществе.
Позднее все философы отмечали, что подрыв могущества «царства зла» (по выражению Канта) – важный шаг в историческом шествии человечества от рабства к свободе.
Если рассматривать этот исторический процесс также и с экономической точки зрения, то можно прийти к следующему выводу.
Христианство явилось религиозной подготовкой универсализации экономического обособления частных товаропроизводителей.
И тут стоит вернуться к Марксу и Энгельсу. К примеру, второй утверждал в своих работах важный тезис. Он сделал наблюдение, что именно в христианстве впервые было выражено отрицательное равенство перед Богом всех людей как грешников и в более узком смысле равенство тех и других детей божьих, искуплённых благодатью и кровью Христа. То есть идея о всеобщем равенстве - краеугольном камне идеологии марксизма – берёт корни именно в христианстве. Вот только равенство людей в марксизме обусловлено не с религиозной, а с научно-социальной точки зрения.
Вообще о влиянии эпохи на идеи у Кантора сказано буквально следующее: старые религиозные и квазирелигиозные идеологии приспосабливаются к реалиям XX столетия. Это непременное условие их выживания в реалиях современного научно-технического прогресса.
Но вернёмся к Энгельсу, а точнее, к его оценке некоторых идей христианства, которые были заимствованы марксизмом. Теоретик марксизма Энгельс признавал, что по сути именно христианство можно считать исторически первой идеологией «пролетариата», каким он был во времена Римской империи (разумеется, речь идёт о христианстве в чистом виде, не искажённым позднейшими интерпретациями).
Важным фактором того, что христианство стало всеобщей религией, является фактор исторический. Ибо христианство возникло в эпоху всеобщей веры в Бога, и потому оно не могло стать религией. В свою очередь, марксизм возник в эпоху кризиса религиозной веры и религиозных убеждений и наступающего господства научного знания и потому это течение не могло не притязать на научность.
Христианство сыграло свою историческую роль в становлении самосознания индивида. Ибо для завершения процесса кристаллизации человеческой природы необходимо было выделение единичной личности из первоначального общинного коллектива. В отличие от олимпийской религии, христианство обращалось к единичному индивиду, пусть и включённому в систему общественных отношений. И всё же положение в обществе для идеологии христианства было не главным. К этой религии могли приобщиться все, независимо от своего социального положения, и эта иллюзия всеобщего равенства привлекала к христианству новых и новых последователей.
Условия для всеобщего обращения в новую, монотеистическую религию могли сложиться лишь в мутантной, качественно отличной от всех остальных античной культуре. Христианство могло возникнуть только на почве последней. Речь должна идти не только о позднем периоде античности, но также и об античности периода древнегреческой классики.
Тут Кантор также вспоминает о том, что социализм как философская система возник именно в Древней Греции.
В целом, идеал Маркса и Христа совпадает. Это свобода не только от государства, которое спешит вмешаться в личную жизнь индивида, чтобы взять её под свой контроль и подчинить своим потребностям. Но это также и свобода от частной собственности, от Маммоны, и даже от труда как источника материального богатства. То есть, другими словами, это свобода в духе и для духа, всех объединяющего. Понимание подлинной свободы в марксизме полностью заимствовано из христианства.
Таким образом, подводит итог Кантор, Ренессанс – это всё та же парадигма, которая в процессе её исторического «развёртывания» обогатилась смыслами первого парадигмального проекта – христианства, - что и сделало возможным и необходимым создание второго парадигмального проекта всемирной истории – марксизма.

= Design by Koljan =



К. М. КАНТОР Тимошенко Евг., 214 гр. д/о 1. Кантор К.М. «Два проекта всемирной истории», Журнал «Вопросы философии», М, 1980, № 2 В своей статье автор проводит параллель между двумя историко-философскими концепциями – христианской и марксистской. В частности, он утверждает, что схожи между собой новозаветная Нагорная проповедь и, собственно, Коммунистический Манифест. В них заключена одинаковая идея, которую можно выделить как ключевую. Автор статьи называет Нагорную проповедь Христа и Коммунистический манифест близнечными воззваниями, утверждая, что и в том, и другом случае привилегированные классы одинаково заклеймены позором, а «труждающиеся и обременённые» одинаково восхваляются. Итак, главная идея обеих объектов изучения заключается в возвещении неизбежного падения богатых и возвышения бедных. Эта мысль принадлежит, по словам Кантора, проповеднику Э.Кастельлуэво. На родство идей марксизма и христианства одним из первых обратил внимание Густаво Гутьеррес, которому принадлежит известное изречение, гласящее, что «Христос был первым социалистом». Он же сделал вывод после последовательного изучения философии марксизма и также христианской философии, что спасение в христианском понимании очень близко тому, что марксизм понимает под освобождением. Кроме того, исследовали связь идей марксизма и христианства русские философы начала прошлого века С.Булгаков и Н.Бердяев. В частности, они отмечали, что марксизм заимствовал многие идеи христианства, и даже указывали, в какой именно форме было произведено это заимствование. Так, в марксизме избранный народ, носитель мессианской идеи (как позднее в христианских сектах народ «святых») заменяется пролетариатом. Роль сатаны в марксизме досталась на долю класса капиталистов, возведённых в ранг метафизического зла. Новый аспект в рассмотрении проблемы связи марксизма и христианства внёс Талкотт Парсонс. Он отмечал, что особенно интересна и важна для исследователя параллель между миссией Христа и миссией пролетариата. Эти миссии или предназначения Парсонс находит почти тождественными. Вот какие объединяющие черты в них видит исследователь. Обе миссии мыслятся человеком возможными и значительными. Это обусловлено самой спецификой двойственной природы Христа и пролетариата. Таким образом, само понятие труда обретает в марксовом мифе символическое значение, которое параллельно значению, которое обретает страдание в христианском мифе. В пользу фактов, на которые обратил внимание Парсонс, говорит и то, что есть много точек пересечения между ранним аскетическим протестантизмом и непосредственно марксизмом. Ранний аскетический протестантизм ещё называют первоначальным кальвинизмом. Он и есть ближайший аналог марксовой парадигмы. Если вдуматься, то точки пересечения между двумя течениями действительно налицо. В обоих случаях предполагается, что «царство Божие» может быть установлено на Земле. Далее Кантор обращается к отношению Маркса к Христу и религии в юности. Во время обучения в университете Маркс ещё не был атеистом. Более того, Христос был идеалом для Маркса в то время. Кантор отмечает несколько черт христианства, которые привлекали Маркса и Энгельса в христианском учении. Итак, это – - прорыв христианства в историю из замкнутой на себя циклической, космологической культуры, а также - мощный импульс историческому продвижению человечества от рабства к свободе, от свободы немногих к свободе каждого Далее Кантор обусловливает господство христианства в современном мире с точки зрения исторических причин возникновения и развития христианской религии. Итак, есть ряд обстоятельств, повлиявших на повсеместное распространение христианства и приобщение к нему широкого слоя различных обществ. Дело в том, что в отличие от других мировых религий (таких, как буддизм и ислам) христианство возникло в государстве, где наряду с многочисленными покорёнными народами, порабощёнными единоличной верховной властью, оказался и народ-завоеватель, ранее пользовавшийся гражданскими и личными свободами. Этот народ очень остро осознавал несправедливость общественного устройства жизни, при котором оказался лишённым всех своих привилегий. Это осознание было болезненным для этого народа, и во что бы то ни стало его представители хотели восстановить справедливость. Что касается старых языческих религий и иудаизма, то они уже не соответствовали на том витке исторического развития и при той исторической ситуации реальным духовным запросам индивида многонационального общества, подверженного разобщённости и выделению маргинальных слоёв. Таким образом, старые религии пришли в упадок. И философия как наука тоже, ибо была элитной, недоступной для понимания рядового индивида. То есть в обществе остро ощущалась потребность в новой религии, доступной массам, но при этом и обращённой к каждому индивиду персонально, без различий наций, религия, которая способна вернуть индивиду утраченную свободу. Такой религией и выступило христианство во время этого всеобщего экономического, политического, интеллектуального и морального разложения в обществе. Позднее все философы отмечали, что подрыв могущества «царства зла» (по выражению Канта) – важный шаг в историческом шествии человечества от рабства к свободе. Если рассматривать этот исторический процесс также и с экономической точки зрения, то можно прийти к следующему выводу. Христианство явилось религиозной подготовкой универсализации экономического обособления частных товаропроизводителей. И тут стоит вернуться к Марксу и Энгельсу. К примеру, второй утверждал в своих работах важный тезис. Он сделал наблюдение, что именно в христианстве впервые было выражено отрицательное равенство перед Богом всех людей как грешников и в более узком смысле равенство тех и других детей божьих, искуплённых благодатью и кровью Христа. То есть идея о всеобщем равенстве - краеугольном камне идеологии марксизма – берёт корни именно в христианстве. Вот только равенство людей в марксизме обусловлено не с религиозной, а с научно-социальной точки зрения. Вообще о влиянии эпохи на идеи у Кантора сказано буквально следующее: старые религиозные и квазирелигиозные идеологии приспосабливаются к реалиям XX столетия. Это непременное условие их выживания в реалиях современного научно-технического прогресса. Но вернёмся к Энгельсу, а точнее, к его оценке некоторых идей христианства, которые были заимствованы марксизмом. Теоретик марксизма Энгельс признавал, что по сути именно христианство можно считать исторически первой идеологией «пролетариата», каким он был во времена Римской империи (разумеется, речь идёт о христианстве в чистом виде, не искажённым позднейшими интерпретациями). Важным фактором того, что христианство стало всеобщей религией, является фактор исторический. Ибо христианство возникло в эпоху всеобщей веры в Бога, и потому оно не могло стать религией. В свою очередь, марксизм возник в эпоху кризиса религиозной веры и религиозных убеждений и наступающего господства научного знания и потому это течение не могло не притязать на научность. Христианство сыграло свою историческую роль в становлении самосознания индивида. Ибо для завершения процесса кристаллизации человеческой природы необходимо было выделение единичной личности из первоначального общинного коллектива. В отличие от олимпийской религии, христианство обращалось к единичному индивиду, пусть и включённому в систему общественных отношений. И всё же положение в обществе для идеологии христианства было не главным. К этой религии могли приобщиться все, независимо от своего социального положения, и эта иллюзия всеобщего равенства привлекала к христианству новых и новых последователей. Условия для всеобщего обращения в новую, монотеистическую религию могли сложиться лишь в мутантной, качественно отличной от всех остальных античной культуре. Христианство могло возникнуть только на почве последней. Речь должна идти не только о позднем периоде античности, но также и об античности периода древнегреческой классики. Тут Кантор также вспоминает о том, что социализм как философская система возник именно в Древней Греции. В целом, идеал Маркса и Христа совпадает. Это свобода не только от государства, которое спешит вмешаться в личную жизнь индивида, чтобы взять её под свой контроль и подчинить своим потребностям. Но это также и свобода от частной собственности, от Маммоны, и даже от труда как источника материального богатства. То есть, другими словами, это свобода в духе и для духа, всех объединяющего. Понимание подлинной свободы в марксизме полностью заимствовано из христианства. Таким образом, подводит итог Кантор, Ренессанс – это всё та же парадигма, которая в процессе её исторического «развёртывания» обогатилась смыслами первого парадигмального проекта – христианства, - что и сделало возможным и необходимым создание второго парадигмального проекта всемирной истории – марксизма.
= Design by Koljan =