Г.С.Киселёв
Невозможность критичного подхода к рассмотрению христианства в работах философов. На примере работы Г.С.Киселёва «Современный мир
и "новое" религиозное сознание»
Подготовил:
студент гр. 207 Новосёлов Д.Г.
Москва 2004
Переосмыслением христианских идей занимались многие философы. Причём как в современности, так и в античности. Достаточно вспомнить работы Соловьева, Ницше, Августина и так далее. Большинство их работ я полностью не читал, но всё равно склоняюсь к мнению, что вряд ли кому-то из них смог хотя бы чуть-чуть ближе подобраться к истинной сущности христианства. По-моему личному мнению, для своего
осмысления этого грандиозного здания они пытались использовать критический способ познания. Это же всё равно, что если бы к мужчине приходить к другому мужчине с цветами. Я имею в виду, что подход к каждой проблеме должен быть соответствующий. Иначе в лучшем случае, тебя неправильно поймут. Так что подходить к истинной сущности христианства с критической точки зрения в корне неправильно,
противоестественно. Еще в Новом Завете Иисус Христос говорит о неприемлемости попыток познать Царство Божие с помощью обычных человеческих методов познания, предлагая человеку, желающему снискать понимание, уподобиться ребенку: "Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное" (Матф. 19:14) и " Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил
сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам " (Матф. 11:25). Вот иработа Г. С. Киселева "Современный мир и "новое" религиозное сознание" также весьма критично подходит к христианству. Не желая оставить кесарево кесарю (Матф. 22:21), Киселёв пытается проникнуть в христианскую религию, найти там ошибки и пояснить, что следует делать далее для их исправления, но веры, а значит и любви
("Возлюби Господа Бога всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобна ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Матф. 22:37-38)), не имеет, мысля христианство как нечто абстрактное. Отсюда все его заблуждения, осветить которые я и попытаюсь в данной работе.
Для начала нужно прояснить один немаловажный момент. Когда мы говорим о христианстве, то имеем ввиду православие как единственное направление из всех, в которых исповедовалось Христово учение, сохранившее первобытную чистоту: "Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного". (Матф. 7:21) Остальные же "церкви" следует
рассматривать как раскольничьи объединения, носящие имя христианских церквей как волк - овечью шкуру (Матф.7:15), Поражу пастыря и рассеется стадо - эта фраза особенно точно передает суть заблуждений, либо, говоря иными словами, прелести, в которых пребывает на данный момент большая часть людей, именующих себя христианами. Доказывать это по меньшей мере странно: достаточно взглянуть на
принцип непогрешимости Папы в католицизме или на непочитание Церкви как таковой у протестантов, что противоречит наказу Христа Петру: "Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Матф. 16:18-19), чтобы дальнейшие
доказательства, которые могут послужить темой для отдельного разговора, стали необязательны. Мы также помним момент в Евангелии, где повествуется об изгнании демонов из человека, которые, вернувшись после некоторого скитания, обнаружили старое место незанятым и восполнили былую утрату сторицей, что обуславливает при наличии одной либо нескольких ошибок в вероисповедании ошибочность всего,
предлагаемого им, что делает упреки христианства в крестовых походах, колониальном угнетении и прочих "грехах церкви", читаемые нами на первых же страницах рассматриваемого труда несущественными, так как по сути они являются лишь обвинениями католической, протестантской и остальных сект в неправильном следовании принципам христианства. Вселенские соборы (семь, нужно заметить, а никак не
признаваемые католицизмом двадцать), а их власть подтверждается самим Иисусом: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них" (Матф. 18:20), достаточно конкретно указали, что после раскола его инициаторы не могут рассчитывать на воссоединение с Божественной Сущностью иначе, чем через полное покаяние в своих грехах - не то, за которое так хвалит Папу Г. С. Киселев, но полное, с
признанием своей абсолютной неправоты, могущее загладить вину еретиков перед Богом и перед вводимыми в соблазн людьми: "По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое
дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак по плодам их узнаете их". (Матф. 7:16-20) Это означает, что каяться придется во всем, что, разумеется не может устраивать неправославные "христианские" объединения. По сути все их учение - хула на Духа Святого, поскольку извращает представление о нем, а мы знаем, что "всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа
не простится человекам; если кто скажет на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем". (Матф.12:31-32) За это положена анафема - опять же не торжественное представление, как в католицизме, превращавшееся в цирк, когда сменявшие друг друга папы, было время, едва успевали анафематствовать друг друга, но, как в
православии, констатация печального факта непринадлежности более ко Вселенской церкви, что крайне трагично, так как "кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской". (Матф. 18:6)
Мы уже разобрались с "тяжкими грехами исторической церкви и христианских государств против милосердия и любви к ближнему. "Терпимое отношение к злу этого мира"? В "Основах социальной концепции Русской православной церкви" указывается, что церковь в секуляризированном государстве не может взять на себя противостояние власти в том, что именно касается полномочий, взятых на себя этой властью,
и может брать на себя ответственность лишь в определенной ей сфере влияния и обязуется поддерживать государство во всем, что не противоречит прямо христианским принципам. Призывать прихожан она может только к мирному гражданскому неповиновению в крайних специально оговоренных случаях, когда совершается прямое насилие над верой. Разумеется, предпочтительнее всего было бы теократическое
правление странами по образцу, о котором можно узнать из Книг Судей, но нужно учитывать исторические реалии: когда большая часть человечества не имеет четких религиозных настроений, насаждение такого рода власти было бы слишком болезненным, так что по людской немощи оно осуществиться не может, по крайней мере в данный момент. Христианство не "разрушено в любой форме", наоборот - оно
крепко, как и всегда: "И врата ада не одолеют ее" (Матф. 16:18). Оно не может находиться "на периферии общественной жизни", потому что в полной мере ей не принадлежит. Дело в том, что христианство - религия самая свободная, оно не может насильно врываться в жизнь человека в большей степени, чем это возможно при посредстве проповеднической работы и рекомендаций церкви государству, которым
то, называя себя христианским, должно следовать - в противном случае церковь ничего не может сделать, и потребовать от нее большего никто не в праве. Нельзя упрекать христианство за устремление к "личному благочестию": это не противоречит словам одного из святых отцов церкви: "Спасись сам - и мир вокруг тебя спасется". Именно так и действует любой христианин, и, как показывает практика,
такое поведение гораздо более эффективно, нежели проповедуемое Соловьевым невнятное "противостояние злу мира по статусу".
Как можно возмущаться "универсальным притязанием христианства на выражение полноты истины" и рекомендовать экуменическую ересь как средство решения всех человеческих проблем, если это попахивает, несмотря на то, что слово "Бог" автор пишет с прописной буквы, агностицизмом, поскольку не предполагает обладания объективной правдой ни одним из религиозных учений, в том числе православием,
становящимся при таком рассмотрении вопроса всего-навсего одним из, что само по себе неверно и многие разы было опровергнуто. Скепсис такого предложения и его неприемлемость очевидны из того, что наглядной становится ненужность объединения церквей, потому что в равной степени заблуждающимся нет смысла объединяться, так как "может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?" (Лк.
6:39) Если же принять во внимание то, что православная церковь располагает знанием Истины, то какой смысл ей объединяться с иноверцами, которые суть слепцы и не хотят от этого излечиться? Здоровый человек не должен находиться в прямом постоянном общении с больным, потому что сам может заразиться, особенно учитывая нежелание больного к излечению.
Можно согласиться с Киселевым в том, что деление на Восток и Запад не имеет смысла, имея в виду целостность человечества, тем более, что "многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном". (Матф. 8:11)
Действительно, для Бога нет ни иудея, ни эллина, но не нужно говорить о том, что действительное противостояние разворачивается лишь между Западной церковью и исламским фундаментализмом, так как оно, если вдуматься, не имеет принципиального значения. Гораздо более значимую проблему представляет собой взаимодействие истинной Вселенской церкви с теми, кто, как сейчас принято говорить,
"примазывается". Грубое, просторечное слово, но оно наиболее точно отражает суть противостояния, делая его действительно важным. Нельзя, еще раз повторюсь, говорить о разногласиях между церквами как о бессмысленных препирательствах относительно обрядов или "предрассудков неизжитого невежества", потому что в истинном не может быть ничего ложного, и значит невозможно примириться с ним, в
какие бы одежды оно ни рядилось, заявлять обратное абсурдно. Скепсис Киселева в очередной раз заметен, когда он цитирует Мамардашвили относительно "идеи Бога": "Она может быть иллюзией, но она есть". То есть церковь воспринимается как обычный - может быть, чуть более влиятельный, чем обычный - социальный институт, могущественная организация, способная поддерживать мир во всем мире и...
все! То есть основная функция Церкви, которую Иисус называет Невестой, которая является той дверью, в которую он стучит - именно, быть мостом к спасению всех, кто захочет удостоиться высшего блаженства, низводится до предлога для физического и "духовного" мира среди людей, которым на саму суть исповедуемой ими веры грубо говоря плевать? Эпикурейство получается, а не христианство. Но в
рассуждениях Киселева есть один заметный пробел: он не может ответить на простой вопрос: "Зачем все это человечеству?" И не сможет ответить, не признав Бога и Церковь как нечто гораздо более чудесное и непостижимое, чем усмиритель людской вражды неизвестно во имя чего. Что мне до других и их счастья и этим другим до меня, если мы не можем понять причину наших стремлений к чему бы то ни
было? Что мешает мне выйти на улицу и убить первого попавшегося мне человека, если это по сути ничего не меняет? Что мне до морали, если она возникает не из чего, из какого-то бестолкового сверх-Я, до которого никому не должно быть дела, потому что совесть сама по себе легко управляема, разве только мне некоторое время будет неудобно жить, и я себя буду чувствовать несколько неуютно? Нет,
сомнений быть не может, все в мире существует ради определенной цели, которая гораздо выше, чем "свобода, равенство, братство", которые, по мнению Киселева, есть основная цель христианства, изжившего себя, по его мнению, как не только не достигшего их, но даже разбудившего еще большие невзгоды в последнее время - вроде глобализации, загрязнения странами третьего мира окружающей среды и пр.
"Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?" (Матф. 16:26) Что до бедствий, то их предвозвещает Откровение Иоанна Богослова как неизбежное следствие того, что мир должен прейти как таковой в день Страшного суда. бороться с ними можно только внутри себя тем мечом, который Иисус нам принес (Матф. 10:34)- верой, и
здесь помощником и выступает Церковь.
Мир должен именно прейти. Навсегда. равно как и человек, каким мы его знаем, умрет навсегда, превратившись в нечто новое, не считая находящихся там, где "плач и скрежет зубов" (Матф. 8:12),которым тогда уже ничто не поможет. И преобразование это, вопреки версии Киселева, произойдет раз и навсегда, так как мир станет новое и старое не сможет в нем существовать. " Многие скажут Мне в тот
день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие. " (Матф. 7:22-23) Не будет бедствий уже потому, что не будет их первопричины - "царя мира сего". Нельзя воспринимать эту информации как нечто символическое: все
будет так, как предсказано, и ничего поделать с тем, что это навечно, нельзя. О какой неоархаике можно говорить после этого, если она вдруг потеряла свое значение - и свою угрозу. Мы вспоминаем восторженные слова Павла: "Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?" Новый мировой порядок все же представляет значительную угрозу, хотя Киселев и говорит о том, что он наблюдает обратную его
образованию картину, потому что привлечет к себе очень многих, и, как говорит Евангелие, "не каждый праведник спасется".
Можно попытаться закрыть глаза на апокалиптичность истории в целом, назвав ее паранойей, но это не решит проблему, можно звать всех к экуменизму, который как можно меньше будет требовать от людей, мерящих Божье человеческим, другое дело - насколько целесообразно тогда такое исследование, как киселевское. Самое интересное, что он сам это понимает, когда пишет о тавтологичности своих
высказываний о гносеологических способностях человека. "Новое религиозное сознание" у него вырастает из... тавтологии. Замечательное времяпрепровождение - чтение таких статей, разбор невнятных суждений их авторов и понимание их полной бесполезности, с точки зрения которой и должно оцениваться любое произведение искусства - не практической полезности, разумеется, но полезности в гораздо
большем масштабе: "Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь". (Матф. 3:10) Хотя, наверное, кому-то может казаться полезным для тренировки мозгов и такое чтиво. Спорить не буду: бесполезно: " Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали их ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». (Матф. 7:6)
|
